Косиног. История о колдовстве

Снова взглянув на нож, судья гулко сглотнул и замотал головой.

– Не надо, пожалуйста. Прошу, умоляю… яви милосердие!

– Это и есть милосердие, ты уж поверь.

– Клянусь… Господом Богом, душой бессмертной клянусь: я брошу это занятие. С этой минуты должность оставлю. Всем полное помилование подпишу…

Осекшись, судья зарыдал.

Абита поднесла острие сабли к его животу.

– Смотри, ваша честь. Начинаю тебя потрошить. А прекращу только после того, как язык себе резать возьмешься.

С этим она вонзила клинок в брюхо судьи – неглубоко, только-только чтоб пустить кровь.

– Хорошо… хорошо!!! – вскричал судья, высунув язык и придержав его двумя пальцами, однако тут же замешкался, не в силах решиться на большее.

Тогда Абита вогнала клинок сабли поглубже.

Судья испустил отчаянный вой и принялся резать, рубить, кромсать ножом жилистую мякоть языка, задыхаясь, захлебываясь парной кровью, переполнившей рот. Из груди его рвался клокочущий, сдавленный стон, кровь заливала подбородок и горло. Последним ударом отрезав язык под корень, судья протянул его Абите, всхлипнул, забулькал, скорчился в приступе неудержимой рвоты.

Абита, выдернув клинок из брюха судьи, склонилась к нему и выхватила подношение из его пальцев.

– Благодарю.

Небрежно отшвырнув кровавый комок плоти за спину, через плечо, она направилась назад, к дороге, но тут услышала смех и лишь после этого заметила женщину на дне повозки.

– Сара?

– Выходит, ты все-таки ведьма, – с горькой усмешкой заговорила Сара. – Гляди-ка, с самим Дьяволом дружбу водишь…

В ее смехе не чувствовалось ни грана веселья: то был смех женщины, утратившей разум.

Абита двинулась к ней.

– Не подходи! – крикнула Сара и, разразившись кашлем, схватилась за грудь.

Абита послушно остановилась.

Сара встряхнула перед собой кандалами.

– Я заслужила… все это заслужила, потому что сама впустила в дом Дьявола, явившегося на порог.

– Сара, это несправедливо. Ты вовсе не…

– Как ты могла со мною так поступить?! – закричала Сара, в кровь раздирая ногтями полуобнаженную грудь. – Со мною, с моей семьей? Околдовала меня, и… Так будь же ты проклята, Абита Уильямс! Будь проклята! Надеюсь, гореть тебе в пекле во веки веков!

Тут она снова надолго, с надрывом, закашлялась. Мало-помалу кашель перешел в булькающий хрип, сменившийся визгливым, скрежещущим смехом.

Ни слова не говоря, Абита отвернулась и двинулась прочь. Хотелось ей лишь одного – уйти, убраться подальше от этой несчастной сломленной женщины.

«А чей ядовитый язык ее на такое обрек?»

Окинув взглядом неяркое зарево далекого пожара, Абита зашагала назад, к деревне.

– Возвращаешься? За тем человеком? – спросил поравнявшийся с нею Самсон.

– Да, – кивнула Абита. – Зовут его Анселем. Последнее имя из моего списка.

– Опасное дело ты затеваешь.

– У меня нет выбора, – пояснила Абита и перешла с шага на рысь, побежала быстрее, еще быстрее, еще.

Похоже, каждое новое убийство укрепляло узы, связующие ее с волшебством, еще немного преображало Абиту, и вскоре она обнаружила, что мчится по дороге галопом, немногим уступая в быстроте бега лошади. В груди стучал пульс змеи, по жилам упруго струился яд, охотничий азарт с жаждой крови кружили голову. Ночь звала ее, и Абита, устремив взгляд к луне, ответила на зов долгим, протяжным воем, эхом разнесшимся над безлюдной, окутанной мраком дорогой.

Глава шестнадцатая

Анселя Абита заметила в тот самый момент, как он галопом влетел в ворота Саттона. Прибавив шагу, она испустила пронзительный вопль: пусть знает, что она здесь и ему от нее не уйти.

Оглянувшись, Ансель в ужасе выпучил рачьи глазки, ударил пятками в бока лошади, что было сил.

Оба помчались по разъезженным деревенским улицам, вдоль стройных рядов домиков, крытых соломой, вдоль серых оградок из тонких жердей.

Увидев вдали кольцо факелов вокруг дома собраний, Абита сразу же сообразила, куда он нацелился.

– Ну нет, – прорычала она и прибавила прыти, так что комья земли полетели из-под резвых копыт.

Едва они оказались на площади, Абита смогла разглядеть в окнах дома собраний множество искаженных ужасом лиц и дюжины мушкетов, направленных в ее сторону, и поняла: Анселя нужно настичь как можно скорее, иначе ей несдобровать.

Поразмыслив, она вновь испустила жуткий, пронзительный вой. Ансель, как она и надеялась, в ужасе разинув рот, оглянулся, отчего его лошадь свернула в сторону и налетела на один из факелов. Конечно, лошадь это вовсе не остановило, однако замедлило ее бег как раз на сколько требовалось.

Собрав все новообретенные силы, Абита прыгнула вперед и вверх, и, приземлившись прямо на круп скачущей лошади, с немалым удовлетворением услышала отчаянный вопль Анселя. Лошадь закружилась на месте, споткнулась и рухнула наземь, а Ансель с Абитой кубарем покатились по двору.

Приподняв голову, Абита не сумела отыскать взглядом Анселя, но в следующий миг заметила его по ту сторону от лошади, ползущего к дому собраний.

– Ансель, сторонкой! Сторонкой! Посторонись! – наперебой закричали из окон.

Абита, подобрав под себя ноги, прыгнула следом за ним, и тут ночь взорвалась грохотом.