Космическая опера

«Бизантавры неспособны выражать мысли? – спросила леди Изабель. – Разве между ними и людьми нет никакого обмена идеями?»

«Я бы не сказал, что никакого обмена нет. Туземцы достаточно проницательны, когда это им для чего-то нужно, и многие из них изъясняются на человеческом языке с поразительной легкостью. Но в то же время, общаясь с ними, невозможно не задумываться… невозможно не подозревать, что все это – не более чем виртуозная мимикрия».

«У них нет письменности? Они не пользуются пиктограммами, изобразительными символами?»

«Королевские гиганты, населяющие Трапезус, умеют читать и писать – по меньшей мере, некоторые из них – и у них есть своя математика. Кстати, никто из земных ученых не может постигнуть математику бзантов. За несколько минут невозможно дать достаточное представление о природе бизантавров. Для того, чтобы даже поверхностно с ними познакомиться, необходимо прожить с ними долгие годы».

«И все же, как насчет музыки? – не отступала леди Изабель. – Есть ли у них музыкальный слух? Сочиняют ли они музыку сами? Существуют ли какие-нибудь туземные музыкальные формы самовыражения?»

«Подозреваю, что на ваши вопросы следует дать отрицательный ответ, – осторожно и вежливо ответил Дайрус Больцен. – Но, конечно же, я не могу быть уверен на сто процентов. Я провел на этой станции шесть лет, но продолжаю сталкиваться с вещами, приводящими меня в недоумение».

Леди Изабель коротко кивнула. Ей не слишком понравились манеры Дайруса Больцена, хотя он не предоставил ей никакого конкретного повода для порицания. Теперь она церемонно представила коменданту участников труппы, искоса наблюдая за реакцией Больцена по мере того, как произносились знаменитые имена. Судя по всему, имена эти для него ничего не значили. «Так я и думала! – сделала вывод леди Изабель. – Этот человек музыкально безграмотен».

Дайрус Больцен устроил для труппы экскурсию по земной колонии, состоявшей всего лишь из четырех бетонных строений, окружавших ничем не примечательный пустынный двор. Два здания использовались в качестве товарных складов, один для импортных, другой для экспортных материалов: чаш, подносов, ваз, бокалов и обеденных сервизов из полированного местного камня – прозрачного обсидиана, бирюзы, нефрита, сердолика, плотного синего дюмортьерита, черного базальта. Здесь ожидали вывоза драгоценные камни и кристаллы, люстры с подвесками из алмазов, изумрудов и сапфиров, звенящие на ветру наборы колокольчиков из турмалина. На дворе колонии музыканты впервые увидели бизантавров – вооружившись щетками и шлангами с распылительными насадками, четыре существа с величайшей тщательностью и сосредоточенностью очищали обширную бетонную площадку. В натуре они выглядели еще нелепее, чем на фотографиях; ощущению абсурдности способствовали движения четырех рук и четырех ног и текстура шкуры, серой и жесткой, как каменная порода.

Леди Изабель обратилась к коменданту: «Похоже на то, что эти существа охотно сотрудничают – даже послушны».

Больцен рассмеялся: «Этих четверых мы называем „старейшинами“ – ввиду отсутствия лучшего прозвища. Ежедневно, по какой-то причине, совершенно не поддающейся пониманию, они моют и подметают наш двор. Видите длинные платки или шали у них на шеях? Они сотканы из каменного волокна. Между прочим, расцветка шейных платков имеет существенное значение – так же, как узор традиционных шотландских тартанов. Коричневый платок с синими и черными разводами – отличительный признак королевских гигантов, а длина каймы соответствует престижу или рангу обладателя платка». Комендант подозвал одного из бизантавров; тот подошел на жестких, почти негнущихся ногах, постукивавших по бетону. «Друг мой бзант! – произнес Больцен. – Здесь люди с неба. Прилетели на большом корабле. Хотят показать друзьям-бзантам много красивых вещей. Хотят, чтобы друзья-бзанты пришли к кораблю. Ладно?»

Откуда-то из глубины мощной передней части туловища туземца послышался рокочущий голос: «Может быть ладно. Друзья-бзанты боятся».

Леди Изабель выступила вперед: «Вам нечего бояться! Наша оперная труппа состоит из известных исполнителей, и вам несомненно понравится наша программа».

«Может быть ладно. Надо смотреть, чтобы не было поганых желтых бзантов. Может быть, нечего бояться».

Больцен объяснил: «На самом деле он только притворяется, что боится. Просто бзанты не любят вылезать из туннелей чаще, чем это необходимо. По их мнению, это унизительно».

«Любопытно! Почему бы они так считали?»

«Это вопрос социального статуса. Преступников и диссидентов изгоняют на равнину, где те становятся бродягами или собираются в банды, отличающиеся, если можно так выразиться, психопатическим поведением. Сами понимаете, что в результате равнина рассматривается бзантами как нежелательное место пребывания».

«Прекрасно понимаю, – сказала леди Изабель. – Но исполнение будет иметь место внутри корабля, бизантаврам не придется стоять на открытой равнине и подвергаться унижению».