Космическая опера

Леди Изабель спустилась по трапу и остановилась перед входом в зал, прислушиваясь к доносившимся оттуда аккордам. Как чудесно звучал Бетховен на планете Сириуса! Каким волнующим было это восхитительное, славное переживание: квинтэссенция земной цивилизации наполняла воздух над равниной бизантавров, проникая в души этой жалкой, уродливой, приземленной расы! Сможет ли это событие облагородить их, возвысить их над существованием в каменных норах, передать им хотя бы малую толику красоты и освободительного восторга, заложенных в шедевре Бетховена? «Жаль, – подумала леди Изабель, – что степень понимания музыки не поддается измерению».

Поднялся занавес, начался первый акт. Марцеллина и Жакино, в шкурах бизантавров, пели о любви и надеждах на будущее. Перед аудиторией бизантавров их костюмы выглядели уже не столь безумно смехотворными, как раньше. Но тут вернулись Дайрус Больцен и его помощник. Леди Изабель приветственно махнула рукой; комендант устало ответил тем же. Леди Изабель вышла им навстречу.

«Ужасно жаль, что все так получилось, – огорченно сказал комендант. – Не успел вам сказать, но я подозревал, что они не придут – бзанты слишком осторожны».

Леди Изабель вопросительно подняла брови: «Как то есть, не придут? Бизантавры? Они здесь. У нас практически не осталось свободных мест».

Дайрус Больцен изумленно уставился на нее: «Бзанты здесь? Как это может быть? Они ни за что не покидают пещеры, зная, что к Трапезусу приближаются бродяги».

«Но они пришли, – с улыбкой возразила леди Изабель. – Они здесь и, судя по всему, вовсю наслаждаются музыкой».

Дайрус Больцен подошел ко входу и заглянул в зал. Когда он снова повернулся к леди Изабель, его бледное лицо нервно подергивалось, свидетельствуя о множестве противоречивых эмоций. «Все ваши зрители, – сказал он странно притихшим голосом, – бродяги-психопаты, рыскающие по равнине мстительные изгои, приводящие в ужас королевских гигантов».

«Как так? Вы не ошибаетесь?»

«Нет. На них желтые шейные платки – разве вы не видите? Кроме того, у них в руках кремневые ножи, а это значит, что они готовы устроить погром!»

Леди Изабель ломала руки: «Что же делать? Остановить представление?»

«Не знаю, – нахмурился Больцен. – Они могут взорваться по любому поводу».

«Но что же делать? Что?» – прошептала леди Изабель.

«Лучше всего ничем их не провоцировать. Любой внезапный шум может вывести их из равновесия. Кроме того, советую вернуться к первоначальным декорациям и костюмам – если они поймут намек на порицание „поганых желтых бзантов“, их охватит безумная ярость».

Леди Изабель побежала за кулисы: «Все меняется! – кричала она. – Мы возвращаемся к первоначальной версии! У нас другие слушатели!»

Отто фон Шируп не верил своим ушам: «Другие слушатели? Что это значит?»

«Наши зрители – дикари, преступники! Они могут устроить серьезную потасовку по малейшему поводу!»

Отто фон Шируп с сомнением взглянул на сцену, где Гермильда Варн колоратурно выражала сожаления по поводу плачевного заблуждения Марцеллины, влюбившейся в переодетую юношей Леонору. Гермильда запустила руку в карман, чтобы вынуть платок и тем самым подчеркнуть характер ее жестикуляции; леди Изабель проворно выбежала на сцену и выхватила платок из рук сопрано. «Он желтый!» – прошипела она ошеломленной диве и убежала со сцены.

Леди Изабель наблюдала за зрителями из-за кулис через смотровой глазок. Бизантавры беспокойно ерзали на сиденьях, раскачивая и крутя головами, что производило пугающий эффект. «Где господин Бикель?» – спросила леди Изабель.

«В зрительном зале, – указал пальцем Андрей Сцинк. – Он объясняет сюжет оперы сидящему в первом ряду большому бзанту с каменной дубиной».

«Невероятная, чудовищная ситуация!» – схватилась за голову леди Изабель. Она пробежала по коридорам корабля к шаровому отсеку А и ворвалась в рубку управления, где страстно целовались капитан Гондар и Мэдок Розвин.

«Капитан Гондар! – воззвала леди Изабель голосом звучным, как охотничий рог. – Соблаговолив на минуту оторваться от личных дел, вы могли бы обратить внимание на серьезнейшую и опаснейшую ситуацию, возникшую на борту корабля». Она вкратце описала положение вещей.

Гондар коротко кивнул и произнес несколько слов в микрофон системы оповещения, предупреждая команду. Затем, в сопровождении леди Изабель, он прошествовал по соединительным коридорам за кулисы театральной сцены.

Леди Изабель тут же припала к смотровому глазку. Зрители были явно возбуждены. Некоторые из бродяг стояли на всех четырех ногах, ритмично раскачиваясь, размахивая руками и постукивая одной головой о другую. Певцы, зачарованные синхронизированным движением кошмарной аудитории, начинали сбиваться. Сэр Генри Риксон энергично прибавил темп, но в зрительном зале уже началась суматоха.