Космическая опера

Леди Изабель покосилась на Бикеля; тот скептически покачал головой. Леди Изабель произнесла размеренным, нарочито спокойным тоном: «Капитан, планета, о которой вы говорите, несомненно заслуживает визита. Но мы тщательно, с величайшим старанием разработали наше расписание и просто не в состоянии пускаться вдогонку за каждой случайно представившейся возможностью». Гондар приготовился было возразить, но леди Изабель предупреждающе подняла руку: «Есть еще одна вполне убедительная причина, по которой мы не можем себе позволить отклониться от запланированного маршрута. В настоящее время мы направляемся к Проказе. Если нам удастся хоть как-нибудь развлечь – и тем самым немного облегчить участь – несчастных заключенных, все усилия и расходы, связанные с нашей экспедицией, будут тем самым оправданы. Проказа находится в секторе Эридана, где достаточно лишь немного изменить курс, чтобы попасть в сектор Кита. Как видите, о предлагаемом вами длительном полете в противоположном направлении не может быть и речи».

Капитан Гондар устремил на нее неподвижный взгляд; лицо его безутешно осунулось. «На вашем месте, – с оттенком материнской заботы сказала леди Изабель, – я посоветовалась бы с доктором Шандом и попросила бы его прописать вам тонизирующее средство. Мне кажется, вы себя не бережете».

Гондар вскочил на ноги с хриплым нечленораздельным восклицанием и быстро вышел из салона.

«Странный человек! – заметила леди Изабель. – Что его так беспокоит?»

Бернард Бикель улыбнулся: «Насколько я могу судить, небезызвестная амурная эпопея капитана „не распускается с пьянящим благоуханием бутона“, как выразился в одном из сонетов Карвет».

Леди Изабель с негодованием покачала головой: «Бессердечная маленькая тварь! Сначала она вскружила голову бедняге Роджеру, а теперь околдовала капитана!» Решительно вернувшись к просмотру подготовленных Бикелем памятных записок, посвященных четвертой планете системы BG12 созвездия Эридана, в просторечии именуемой «Проказой», леди Изабель благоразумно прибавила: «Впрочем, не следует вмешиваться в чужие дела». Прочитав несколько строк, она укоризненно подняла глаза: «Бернард, вам не кажется, что вы прибегаете к слишком суровым выражениям?»

Бикель удивленно наклонился над столом: «Почему вы так считаете?»

«Перечислив физические характеристики планеты, вы утверждаете следующее: «Проказа привлекает интерес главным образом благодаря тому факту, что на протяжении последних двухсот лет эта планета служила в качестве исправительной колонии для самых развращенных, неисправимых и безжалостных преступников во всем населенном человеком галактическом пространстве».

Музыковед пожал плечами: «Общеизвестно, что Проказа – последнее пристанище негодяев».

«Я отказываюсь думать о них в таких терминах! – заявила леди Изабель. – Многие из так называемых „преступников“ – не более, чем жертвы неудачного стечения обстоятельств». Произнося эти слова, она с осуждением покосилась на Роджера, ненавязчиво забредшего в салон.

«В какой-то мере всех нас можно назвать жертвами стечения обстоятельств», – возразил Бернард Бикель.

«Именно об этом я и говорю! В какой-то мере я рассматривают этот корабль как орудие судьбы – благотворное орудие. Если нам удастся убедить хотя бы дюжину каторжан в том, что на Земле их не забыли, что человечество все еще испытывает к ним какое-то сочувствие, если благодаря нашим усилиям эти немногие смогут переоценить себя, взглянуть на жизнь с другой точки зрения – наше посещение Проказы можно будет считать триумфальным успехом!»

«Ваши чувства делают вам честь», – отозвался Бернард Бикель, но с очевидным сожалением прибавил: «Естественно, я не могу выдвинуть никаких теоретических возражений против гуманитарной деятельности».

«Конечно, нет! Но не принимайте мои слова слишком близко к сердцу. Я несколько расстроена: у нас слишком много проблем, наши ожидания не оправдались даже наполовину. По сути дела, вся труппа не в духе».

«Представления на Зейде потребовали от каждого из нас незаурядных усилий и терпения, – согласился Бернард Бикель. – Но пара успешных спектаклей сотворит чудеса и воодушевление вернется».

«Капитан Гондар, однако, ведет себя очень странно, – вздохнула леди Изабель. – Такое впечатление, что он просто одержим этой планетой в секторе Гидры. Кроме того, на него жалуются: команда снова устраивает невыносимый шум в кухне, вооружившись жестяными банками и губными гармониками».

«Опять выступает „Невезучая гауптвахта“? – музыковед покачал головой со скорбным осуждением. – Придется поговорить с главным стюардом».

«Пожалуйста, не давайте им спуску, Бернард! Мы не можем позволить распустившимся поварам и официантам действовать на нервы звездам оперной сцены… Роджер, надо полагать, ты прилежно ведешь дневник экспедиции?» – в голосе леди Изабель появилась сардоническая резкость.

«Я делаю заметки, – угрюмо ответил Роджер. – Это крупномасштабный проект».