Космическая опера

«Неужели ты думаешь, что сэр Генри не заметил бы такое необычное обстоятельство?»

Роджер упрямо мотал головой: «Гобоист выглядит, как господин Мартино. Но у него не такие большие уши. У Кальвина Мартино характерные растопыренные уши…»

«И это единственная причина, по которой ты меня беспокоишь?»

«О нет! Я наблюдал за гобоистом. Он сидит неподвижно. Он не делает никаких гримас. Он не поправлял манжеты. Вместо того, чтобы поглядывать по сторонам, как это всегда делает Мартино, он не отрывал глаза от нот на пюпитре. А потом уже я заметил его уши».

«Роджер, какая невероятная чушь! Я иду спать – надеюсь, мне удастся заснуть. Утром, если тебя все еще будут беспокоить уши господина Мартино, ты можешь исповедаться перед сэром Генри – может быть, он сможет тебя разубедить. Тем временем я советую тебе хорошенько отдохнуть, потому что завтра мы вылетим без дальнейших задержек, ровно в девять утра».

Дверь плотно закрылась; Роджер медленно вернулся в салон. В салоне он сел и крепко задумался о своей проблеме. Следовало ли ему отправиться к дирижеру? Или, может быть, его долг заключался в том, чтобы лично предъявить обвинения поддельному гобоисту? Чертовски неприятная ситуация! Роджер недовольно качал головой. Должен был существовать какой-нибудь простой способ решить этот вопрос. Роджер размышлял еще минут десять, после чего тихо стукнул кулаком по столу. Он нашел решение!

На следующее утро делались последние приготовления к отлету. В восемь тридцать один из охранников робко приблизился к леди Изабель: «Господин Вул еще не вернулся на корабль, мадам».

Леди Изабель недоуменно взглянула на охранника: «Где он запропастился?»

«Он покинул корабль два часа тому назад, сообщив, что ему нужно срочно передать ваше сообщение губернатору».

«Невероятно! Что еще он придумал? Я не просила его передавать какое-либо сообщение! Просто безобразие! Я готова вылететь без него, пусть остается на Проказе!»

Подошел Бернард Бикель, и леди Изабель поведала ему о беспрецедентной выходке Роджера: «Боюсь, что он окончательно спятил. Вчера вечером он заявился ко мне, бормоча какую-то околесицу про уши господина Мартино. А сегодня утром убежал с воображаемым сообщением к губернатору колонии!»

Бикель в замешательстве пожал плечами: «Полагаю, следует послать охранника найти его и привести обратно на корабль».

Леди Изабель поджала губы: «Его безответственности нет оправдания! Я серьезно подумываю о том, чтобы оставить его здесь. Он прекрасно знал, что мы вылетаем ровно в девять».

«Его поведение можно объяснить только временным помешательством; он может поправиться», – заметил музыковед.

«Да-да, – проворчала леди Изабель. – Наверное, вы правы». Она повернулась к охраннику: «Господина Вула необходимо найти. Можно предположить – допуская, что он действительно помешался – что он отправился в управление губернатора, чтобы передать воображаемое сообщение. Надо полагать, в первую очередь его следует искать именно там».

В этот момент у трапа возник переполох. Леди Изабель и Бернард Бикель поспешили к выходу, где Роджер Вул и растрепанный Кальвин Мартино спорили с охранником.

«Господин Вул может подняться по трапу, – говорил охранник. – Но сопровождающему его лицу вход запрещен – все перечисленные в списке лица уже находятся на борту».

«Я – Кальвин Мартино! – ослабевшим голосом, но настойчиво утверждал гобоист. – Я требую, чтобы меня пустили в корабль!»

«Что здесь происходит? – строго спросила леди Изабель. – Господин Мартино, не соблаговолите ли вы объяснить, как возникла столь необычная ситуация?»

«Меня захватили заложником! – кричал Мартино. – Меня унижали, надо мной издевались! Меня опоили наркотиком! Мне угрожали! Если бы не господин Вул, не знаю, что со мной могло случиться!»

«Я же говорил! Другой гобоист – самозванец!» – развел руками Роджер.

Леди Изабель глубоко вздохнула: «И как ты узнал, где найти настоящего господина Мартино?»

«Все достаточно просто. Лицо можно изменить косметической операцией, манерам можно подражать, но только гобоист может подменить гобоиста. Поддельный Мартино – несомненно гобоист, по-видимому из оркестра колонии. Я узнал, где живет гобоист из симфонического оркестра Проказы, направился по этому адресу и зашел внутрь. Господин Мартино лежал под кроватью, со связанными руками и ногами».

Мартино разразился новыми причитаниями. Леди Изабель подняла руку: «Бернард, пожалуйста, проведите охранника в корабль и передайте преступника на его попечение».

Через пять минут понурого самозванца вывели по трапу. Его сходство с подлинным Кальвином Мартино оказалось поразительным.

«Каким образом…» – начал было спрашивать Бернард Бикель.

К этому времени по трапу уже поднимался срочно вызванный старший инспектор. Он печально покачал головой: «Судя по всему, персонал реконструкционных лабораторий позволил себе не предусмотренную правилами импровизацию. Я сам изумлен происходящим… Но на самом деле это не так уж удивительно. Многие каторжане готовы пожертвовать всеми привилегиями ради того, чтобы удрать с Проказы».