Космическая опера

Она покачала головой: «Я не из Уэльса. То есть, не совсем из Уэльса. Давным-давно, тридцать тысяч лет тому назад…» Мэдок Розвин говорила целый час, вспоминая такие чудеса, что у Роджера закружилась голова.

В сущности, без подробностей и отступлений, ее рассказ сводился к следующему. Тридцать тысяч лет тому назад забытая ныне человеческая раса населяла плодородный край, местонахождение которого уже забыто – некоторые предполагали, что это была свободная от льдов Гренландия, другие считали, что это был большой остров, с тех пор погрузившийся в воды Бискайского залива. Цивилизация этих людей достигла уровня развития и сложности, не уступавшего многим достижениям современности. В эпоху упадка подпольная группа диссидентов соорудила космический корабль и отправилась в добровольное изгнание. После длительной эпопеи, полной тягот и приключений, они высадились на Йане и поселились там. Что стало с некогда благородной цивилизацией, оставленной ими на Земле? Ее судьба неизвестна: по-видимому, ее представители потеряли интерес к технологии и постепенно вернулись к варварскому существованию.

На Йане началась новая эра успехов, неудач, темных веков, возрождений, кульминаций и декаданса. Сравнительно недавно, лет двести тому назад, еще одна группа отщепенцев решила вернуться на Землю. Их приземление на острове Мэн стало катастрофой, уничтожившей корабль и бóльшую часть пассажиров. Оставшимся в живых пришлось спасаться от преследований обуреваемых суевериями местных жителей, и они нашли себе пристанище в Уэльсе, где на протяжении нескольких поколений они обрабатывали землю и выпасали скот в труднодоступных долинах Мерионета. Таковы были предки Мэдок Розвин, не забывавшие о своих традициях и шепотом передававшие детям историю Йана, настаивая на том, что ее надлежало хранить в глубокой тайне. В них неизбывно теплилась надежда когда-нибудь вернуться на Йан, дети впитывали эту надежду с молоком матери. Увы, численность их потомков постоянно сокращалась, и Мэдок Розвин была последней наследницей великой тайны. Тоскуя по Йану, она эгоистично воспользовалась привязанностью Роджера, чтобы проникнуть на космический корабль.

Девушка закончила рассказ. Все ее ухищрения оказались тщетными. Она потеряла всякую надежду на возвращение к соплеменникам.

Роджер долго молчал, после чего глубоко вздохнул и сказал: «Я тебе помогу – в меру своих возможностей. Если мой план осуществится, однако, я тебя навсегда потеряю – но это, конечно, не так, потому что невозможно потерять то, чего у тебя никогда не было… Я поговорю с теткой».

Мэдок Розвин ничего не ответила, но, когда Роджер уходил, она сгорбилась на койке, прислонившись спиной к стене, и пыталась удержать навернувшиеся на глаза слезы.

* * *

Роджер нашел леди Изабель в рубке – та снова пыталась выудить из капитана Гондара сведения о местонахождении Рлару. Гондар неизменно отвечал одной и той же фразой: «Всему свое время».

Роджер спросил тетку, не может ли она поговорить с ним наедине. Леди Изабель неохотно согласилась и провела его к себе в каюту.

«Я знаю, что вы считаете меня бездельником и не придаете моим суждениям почти никакого веса», – начал Роджер, расхаживая из угла в угол.

«Разве у меня нет для этого достаточных оснований? – язвительно спросила леди Изабель. – Ты протащил на борт „Феба“ эту ужасную красотку. А она вызвала переполох, поставивший под угрозу всю экспедицию!»

«Да, – кивнул Роджер, – совершенно верно. Только что мне удалось узнать, чем объясняются ее поступки. Это очень странная история, и я хотел бы, чтобы вы ее выслушали».

«Роджер, я не настолько наивна – у тебя ничего не получится».

«Вы составили неправильное представление о Мэдок Розвин, – возразил Роджер. – Причина, по которой она стремится попасть на известную вам планету в секторе Гидры, просто поразительна!»

«Я не хочу ничему поражаться, – проворчала леди Изабель. – У нас и так у же было более чем достаточно сюрпризов… Тем не менее, исключительно потому, что этого требует элементарная справедливость, мне придется поговорить с проказницей. Где она?»

«У себя в каюте. Я ее приведу».

Мэдок Розвин не хотела говорить с леди Изабель: «Она меня ненавидит! Она чувствует, что чего-то во мне не понимает, и не хочет ничего понимать. Если она меня и выслушает, то только для того, чтобы поупражняться в сарказме».

«Послушай! – настаивал Роджер. – Попытка – не пытка. Что ты можешь потерять? Просто расскажи ей все, что рассказала мне. Уверен, это произведет какое-то впечатление».

«Хорошо, – согласилась Мэдок. – Я с ней поговорю… Подожди, я сполосну лицо».

Роджер привел Мэдок Розвин в каюту леди Изабель и скромно вышел в коридор. В течение следующего часа он слышал отголоски певучего тихого голоса Мэдок, время от времени прерывавшиеся суховатым вопросом или замечанием леди Изабель. Наконец он решил, что было бы целесообразно снова войти – ни леди Изабель, ни Мэдок, казалось, не заметили его появление.