Космическая опера

«Они слушают, – повторила Мэдок, – но они слушают с завистью, потому что знают, во что они превратились и что они сотворили со своей планетой…»

«Смехотворно! – заявила леди Изабель. – Человеческим существам не свойственна врожденная злонамеренность… А они – человеческие существа, насколько я понимаю?»

«Человеческие или нечеловеческие, какая разница? – усталым полушепотом отозвалась Мэдок Розвин. – Они пришли послушать и готовятся отомстить. Поэтому обо мне забыли, и я смогла убежать, пробираясь по лесу туда, откуда доносились звуки музыки». Она повернулась ко входу в корабль: «Пожалуйста, пустите меня внутрь – я хочу оказаться как можно дальше от этой проклятой планеты!»

Роджер и доктор Шанд отвели ее вверх по трапу. Леди Изабель повернулась к Бикелю: «Что вы об этом думаете, Бернард?»

«Она понимает здешних жителей лучше, чем мы. Думаю, нам следует вылететь сразу, как только закончится опера».

«И оставить здесь декорации? Ни в коем случае!»

«Тогда лучше занести декорации в корабль уже сейчас, пока продолжается опера. Это можно сделать потихоньку, как можно незаметнее, пока оркестранты продолжают играть. Пойду поговорю с Андреем».

Начался пятый акт оперы; команда принялась бесшумно демонтировать использованные декорации и заносить их в корабль. Опера закончилась, но оркестранты продолжали играть, на этот раз исполняя «Ноктюрны» Дебюсси. В корабль занесли последний комплект декораций, а затем осветительные приборы и динамики.

Оркестранты, сознававшие характер ситуации, продолжали играть, нервно поглядывая в сторону леса.

Убрали стулья, на которых сидели музыканты – они продолжали играть стоя – а также подиум дирижера. Команда сообщила, что все готово к отлету. Один за другим, забирая с собой пюпитр и ноты, оркестранты стали пробираться в темноте вверх по трапу; арфистке и ударнику помогли занести в корабль их увесистые инструменты. В конце концов снаружи остались только пианист за большим концертным роялем, скрипачи и дирижер. К этому времени аборигены, скрывавшиеся в лесу и погруженные музыкой в полудремотное состояние, сообразили, в чем дело, и очнулись. Камень прилетел по крутой дуге и свалился на клавиатуру рояля.

Бернард Бикель прокричал: «Все в корабль! Быстро!»

Пианист, скрипачи и сэр Генри взбежали по трапу, едва уворачиваясь от камней, падавших туда, где они только что стояли. Лесные тени зашевелились и стали постепенно приближаться. Трап подняли, входной люк задраили. «Феб» взмыл в ночное небо, оставив на одичавшей планете одинокий полированный концертный рояль.

Испытывая огромное облегчение – в чем она предпочитала не признаваться публично – леди Изабель прошествовала в лазарет, где тихо сидела на больничной койке Мэдок Розвин, облаченная в белую ночную рубашку. Взгляд ее широко раскрытых глаз был устремлен в точку, находившуюся где-то над потолком. Леди Изабель вопросительно взглянула на доктора Шанда; тот кивнул: «Все будет в порядке. Она шокирована, истощена, покрыта кровоподтеками. Отказалась от успокоительных средств и снотворного».

Леди Изабель подошла к койке: «Мне очень жаль, что вам пришлось пережить такие испытания – но вам не следовало убегать в лес».

«Я должна была узнать, во что превратился Йан».

«Что ж, вы узнали», – сухо отозвалась леди Изабель.

«Да».

«Кто, в сущности, живет в лесу? Что случилось с этими людьми?»

Мэдок Розвин словно не слышала. Целую минуту она опять смотрела в точку над потолком. Леди Изабель раздраженно повторила вопрос.

Мэдок покачала головой: «Не хочу об этом говорить. Это уже не имеет никакого значения. Если я начну рассказывать, меня будут расспрашивать без конца. Нет. Лучше молчать. Отныне я ничего не знаю о Йане – ни о том, каким он был, ни о том, каким он стал. Я – всего лишь Мэдок Розвин из Мерионета, и никогда не буду ничем другим».

Леди Изабель вышла из лазарета и прошествовала в салон, где певцы и оркестранты не скупясь наливали в бокалы вино и обменивались впечатлениями о последнем спектакле.

Леди Изабель отвела в сторону Бернарда Бикеля: «Девица наотрез отказывается рассказывать о том, что с ней произошло в лесу, или обсуждать то, что случилось с этой несчастной планетой! Она думает только о себе, интересы окружающих ее нисколько не беспокоят. Неужели она не понимает, что нас снедает любопытство?»

Бикель кивнул: «Может быть, она права. Может быть, лучше, чтобы Йан оставался нераскрытой тайной».

«Бернард, вы – неисправимый романтик!»

«Такой же, как вы! Если бы это было не так, оказались бы вы на борту корабля, перевозящего оперную труппу с одной населенной чудовищами планеты на другую?»

Леди Изабель печально рассмеялась: «Да уж, конечно… Что поделаешь? Так закончились наши гастроли на Йане. Мы уже нанесли достаточно предварительных визитов и далеко отклонились от намеченного маршрута. Теперь мы возьмем курс прямо на Рлару, без дальнейших задержек и отступлений». Она поднялась на ноги: «Было бы полезно, если бы вы сопроводили меня в рубку управления – я собираюсь отдать распоряжения капитану Гондару».