Космические хроники, или Почему инопланетяне до сих пор нас не нашли

Мои возражения позаимствованы из предостережения, сформулированного юристами инвестиционной отрасли: «Прошлые достижения – не показатель будущего успеха». Когда нужно извлечь из избирателей по-настоящему большие средства, чистая наука – в данном случае исследования ради исследований – не котируется. И все же в 1960-е годы главным мотивом космических экспедиций было ощущение космоса как нового рубежа, а причиной наших экспедиций на Луну – внутренняя потребность человека в исследованиях. В своем обращении к совместной сессии Конгресса 25 мая 1961 года президент Кеннеди красноречиво разглагольствовал о том, что американцам необходимо выйти на новые рубежи. В этой речи были такие, теперь широко цитируемые слова:

Я уверен, что эта страна должна взять на себя обязательство до конца нынешнего десятилетия высадить человека на Луну и вернуть его на Землю. Это будет самый впечатляющий космический проект нашего времени во всем мире, он будет самым важным для долговременных исследований космоса и при этом самым сложным и самым дорогим.

Эти слова пробудили в каждом из нас исследователя и гулким эхом раздавались на протяжении всего десятилетия. В то же время, почти всех астронавтов набирали из военных, что не очень-то сочеталось с возвышенной риторикой.

Всего за месяц до речи Кеннеди советский космонавт Юрий Гагарин стал первым человеком, запущенным на орбиту Земли. Шла холодная война, космическая гонка была в разгаре, и Советский Союз еще не взял верх в этом соревновании. И на самом деле в своем обращении к Конгрессу Кеннеди сформулировал военную доктрину всего несколькими абзацами выше впечатляющего космического призыва. Но этот пассаж почти никогда не цитируется:

Поскольку мы собираемся выиграть разворачивающуюся сейчас во всем мире битву между свободой и тиранией, волнующие события в космосе, произошедшие несколько недель назад, должны были ясно показать нам, как уже показал запуск «Спутника» в 1957 году, что это смелое предприятие оказывает повсеместное влияние на людей, которые пытаются выбрать, каким путем им двигаться.

Если бы политический ландшафт был иным, американцы, и в частности Конгресс, были бы несклонны расстаться с 4 % бюджета страны ради выполнения этой задачи.

Путешествие к Луне сквозь космический вакуум рассматривалось как нечто реальное, пусть и в отдаленном технологически развитом будущем, уже с 1926 года, когда Роберт Годдард создал первую ракету с жидкостным двигателем. Прогресс в ракетостроении позволил обходиться без подъемной силы, создаваемой воздухом, обтекающим крыло. Сам Годдард понимал, что, хотя путешествие на Луну становится возможным, оно может оказаться непомерно дорогим. Однажды он задумчиво сказал: «Это может стоить миллион долларов».

Расчеты, которые можно было провести уже на следующий день после того, как Исаак Ньютон записал свой универсальный закон тяготения, показывают, что экономный путь к Луне (в корабле, который покидает земную атмосферу со скоростью около 11 километров в секунду и летит по инерции остальную часть пути) занимает около трех дней. Такое путешествие люди совершали всего девять раз и только в период с 1968-го по 1972 год. Во всех остальных случаях, когда НАСА отправляет астронавтов в «космос», оно запускает их на орбиту высотой в несколько сотен километров над нашей планетой, диаметр которой составляет 13 000 километров. Разве же это путешествие в космос?

Как бы вы сказали Джону Гленну после его исторических трех орбит и успешного приводнения в 1962 году, что тридцать семь лет спустя НАСА снова отправит его в тот же путь? Готов спорить, он бы и представить себе не мог, что лучший вариант, который мы сможем ему предложить через столько лет – отправить его обратно на низкую околоземную орбиту.

Космические твиты № 52–55

Что, если бы мы потеряли Луну? Астрономы были бы в восторге. Романтические лунные ночи своей засветкой портят качество глубоких обзоров неба.

14 ноября 13:25

Что, если бы мы потеряли Луну? Лунатикам пришлось бы винить кого-то другого.

14 ноября 13:34