Костя в школе. Началка

И быстро изложил решение. Я был так счастлив, что в кои-то веки понял, как решается задача со звёздочкой, что тоже записал.

Прозвенел звонок, и Наталья Сергеевна начала урок именно с этого задания, будь оно неладно.

– Кто решил задачку со звёздочкой?

Никитка тянет руку выше всех. А другой рукой меня под локоть пихает. Я и поднял, очень скромно, еле заметно. Но разве ж такое событие могло укрыться от Натальи Сергеевны!

– Куликов, ты решил? – она прям глазам не верила. – Выйди, пожалуйста, покажи.

И я показал, куда деваться-то. Наталья Сергеевна чуть не прослезилась от радости и как примется меня нахваливать: «Вот вам, ребята, пример упорства в достижении поставленных целей, умница Куликов!» Я чуть со стыда не умер. Но отступать было поздно – очень уж не хотелось её разочаровывать.

Маруся проводила меня взглядом, полным презрения. Будто червяк мимо прополз. Тоже мне! Всё равно бы Наталья Сергеевна её так не хвалила!

После математики стали собираться на экскурсию. Перекусили, оделись, выстроились во дворе. Счастливый Никитка помахал мне рукой, и остался я один-одинёшенек. Наталья Сергеевна с двумя родительницами, одна из которых и затеяла это мероприятие, начали выстраивать нас парами. Смотрю – Маруся к Вергилии подошла, руку протягивает.

– Вергилия, – позвала Наталья Сергеевна, – ты со мной. А ты, Марусь, с Костей давай, замыкайте.

– Я не хочу с Куликовым, – ответила Маруся.

Наталье Сергеевне, наверное, показалось, что она ослышалась: не было такого случая, чтобы Маруся не послушалась учителя. И она даже не стала повторять.

И Маруся поплелась в конец строя, где я поджидал её с не менее недовольной миной.

Так мы прошествовали до метро – рядом, в тягостном молчании, спрятав руки в карманы и развернувшись в противоположные стороны. Правда, периодически нечаянно сталкивались плечами.

Подошли к метро, продрались через двери с жутким сквозняком, потолпились у турникетов и наконец вскочили на эскалатор.

В метро до этого я был считанное количество раз, и не сказать, что мне тут нравилось. Помню, как с высоты длиннющего эскалатора наблюдал за гигантскими людскими волнами, которые выплёскивались с обеих сторон платформы, пересекались, напирали друг на друга и устремлялись куда-то. Жутковатое зрелище. Я тогда изо всех сил ухватился за маму: сердце замирало при одной мысли о том, что можно оказаться посреди этих волн одному. Совершенно очевидно, что выбраться оттуда невозможно – захлестнут, утопят и пикнуть не успеешь.

Я мельком взглянул на Марусю и понял, что она разделяет мои ощущения. Она сама не заметила, как взяла меня за руку. Рука её была холодная и влажная, но я крепко и ободряюще её сжал.

За нами стояла та самая родительница и каждую секунду доставала телефон посмотреть на часы.

Спустились, пришли на платформу, разделились на три кусочка примерно по три пары. Поезд не едет и не едет, народ прибывает. Наталья Сергеевна взволнованно заглядывает в тёмный тоннель. Маруся держит мою руку мёртвой хваткой.

– Может, на следующем? – предлагает Наталья Сергеевна.

– Лучше не опаздывать, – отвечает родительница, – влезем.

И вот показывается поезд. Душераздирающий визг тормозов, двери открываются, оттуда вываливается поток людей и разлучает нас с замыкающей родительницей. Перед нами вежливый мужчина пропускает других детей, родительницу, какую-то бабулю, сам заскакивает в вагон, придержав двери, и они хищно захлопываются у нас перед самым носом.

Я чувствую, что Марусина рука увлажнилась настолько, что хоть отжимай. Поворачиваюсь – она немигающим взглядом, полным ужаса, смотрит перед собой. Понимаю, что рассчитывать придётся только на себя.

– Ничего страшного, – говорю. – Сейчас за нами приедут.

Я помню наставление папы, когда мы ходили с ним по грибы: «если потерялся, стой где стоишь». И мы не двигаемся с места.

– Я позвоню Наталье Сергеевне, – вдруг решает Маруся. Она принимается доставать телефон, рюкзак открывается шире, чем нужно, и розовые тетрадки зависают над пропастью – я чудом ловлю их, а потом отвожу Марусю подальше от края платформы.

Она долго не могла откопать телефон и чуть не расплакалась. А когда нашла, не могла набрать номер, потому что на экране оставались влажные следы и телефон плохо слушался. Наконец я ткнул в нужную строчку, и мы замерли. Но с каждым гудком надежда угасала.

– Не отвечает. – И Маруся обречённо положила телефон обратно.

– Не слышит, – уточнил я. – Она же в поезде. Не волнуйся, они уже едут за нами.

Не знаю уж, с какой стати я решил, что Наталья Сергеевна приедет со следующим поездом. И сильно удивился, когда поезд затормозил, двери открылись, а вместо Натальи Сергеевны на нас двинулась большая тётя с сумкой на колёсиках. Мы отпрянули, но другая волна буквально занесла нас в вагон.

Что ж, план А не сработал, план Б не известен.

Я посмотрел на Марусю – она еле заметно шевелила губами.

– Что ты говоришь? – громко переспросил я, пытаясь перекричать шум и подставляя ей ухо.

– Куда мы едем? – услышал я.

– В Третьяковскую галерею.

Она кивнула.