Костя в школе. Началка

Но так как мои иллюзии о волшебстве метро уже частично развеялись, то я понимал, что поезд вряд ли привезёт нас прямиком в музей.

Логично было спросить кого-то из взрослых. Но не хотелось. Мне казалось, будет унизительно, если люди поймут, что мы потерялись. Я помнил, как в парке Горького однажды объявляли: «Родители такого-то, ваш сын ожидает вас там-то». И вот на всё метро, во всех вагонах зазвучит: «Наталья Сергеевна, Костя с Марусей ожидают вас на станции такой-то». Нет, этого допустить нельзя.

На следующей остановке толпа схлынула, и тут я заприметил парня лет пятнадцати, в больших наушниках. Вот он-то нас ни в чём не заподозрит.

– Извините, – подёргал я его за рукав, – Третьяковская галерея на какой станции?

Парень снял наушники.

– Извините, – повторил я. – Третьяковская галерея на какой станции?

– Вы что, потерялись что ли? – прищурился он.

– Нет, – уверенно ответил я. – Вон наша мама.

И показал на огромную спящую женщину. Под подбородком у неё было так мощно, что голова держалась прямо, никуда не падая.

– Она очень устала, но нам надо вовремя её разбудить, – добавил я.

– А-а, – уже с сочувствием протянул парень. – Я не знаю, где Третьяковская галерея.

Двери в очередной раз открылись, и он вышел.

«Осторожно, двери закрываются, следующая станция – “Третьяковская”».

Во чудеса!

– Маруся, нам на следующей, – сообщил я так спокойно, что сам удивился.

И повёл её к дверям.

Снова визг тормозов, звук открывающихся дверей, а впереди стена и надпись «Третьяковская».

Оборачиваюсь – а с противоположной стороны уже входят пассажиры.

– Стойте, – кричу я. – Нам надо выйти.

К счастью, пассажиры оказались вежливые – пропустили и даже закрывающиеся двери придержали. Но оттого, что нас чуть не прищемило, Маруся оказалась на грани обморока. Я посадил её на скамейку и дал свою бутылку с водой. Она не хотела пить, но я настоял.

– Не волнуйся, мы уже совсем близко.

Вообще, утешать её одно удовольствие – когда ещё представится такая возможность!

– Костя, – подняла она уставший взгляд, – спасибо тебе большое! Если б не ты, я бы пропала, ни за что бы не выбралась.

– Да брось! – отмахнулся я. – Я сейчас.

– Не уходи! – испугалась Маруся.

Но я успел разглядеть под потолком табличку с указанием, в какую сторону галерея.

– Пойдём, – сказал я. – Пора.

Я подал руку, и мы двинулись. Причём так решительно, что чуть не проскочили наш строй, который расположился в центре зала.

– Вергилия двадцать, Танюша двадцать один, кого же не хватает? – это Наталья Сергеевна пересчитывала детей.

«Ничего себе! – думаю я. – Как мы удачно пересеклись!»

Пристроились – Маруся чуть не плачет от счастья.

– Ну и как экскурсия? – спрашиваю я у родительницы, которая нас потеряла и даже не заметила.

– Экскурсия чудесная, экскурсовод шикарный, – рассеянно ответила она.

Я даже немного расстроился, что мы всё это пропустили. Но только немного, потому что от Марусиной похвалы всё внутри меня ликовало.

Наталья Сергеевна ещё раз пересчитала, обрадовалась, что всё сошлось, и мы потопали.

– Зачем мы выходим на «Третьяковской»? – спросил я Марусю.

Она пожала плечами. Её это явно не волновало.

И тут только до меня дошло, что никакой экскурсии ещё не было, мы просто догнали наших. А казалось, что мы целую вечность плутали в метро.

Пришли, сдали одежду, взяли схему галереи, встретили шикарную экскурсоводшу. Что в ней шикарного, я так и не понял, потому что все музейные экскурсоводши именно такие – худые, прямые, с чётким голосом.

К сожалению, из-за пережитого потрясения я не запомнил ни слова из её рассказа. Как завороженный наблюдал за родительницей, которая слушала экскурсовода с невероятным умилением, часто кивала и местами чуть не плакала. Маруся не отходила от меня ни на шаг. Из задумчивости меня вывела тётенька, сидевшая на стульчике у выхода из зала.

– Мишку-то видели? – спросила она.

– На дереве?

– Да нет, у ног преподобного Сергия.

Мы с Марусей переглянулись и пожали плечами.

– Ну как же! Посмотрите обязательно. Сначала с одной стороны, потом с другой. Он волшебный. Вон там. Я вас провожу.

– У нас экскурсия, – попробовала возразить Маруся.

Наша группа тем временем остановилась в следующем зале перед огромной картиной.

Но тётенька явно засиделась.

– Они там надолго, – махнула она рукой. – Сбегайте пока посмотрите.

Понеслись мы к медведю, тётенька показала нам, откуда его созерцать, и отправилась обратно.

Чтоб сэкономить время, Маруся смотрела на него с одной стороны, я – с другой. В какой-то момент мне показалось, что он носом водит, но я почему-то даже не удивился. И знаком позвал Марусю на выход. Потом уж я узнал, что у него вездесущий взгляд, как у Моны Лизы.

Возвращаемся – ни тётеньки, ни даже стульчика, а про группу и говорить нечего.

И тут Маруся как зальётся смехом – все близстоящие посетители обернулись. А я испугался – хорошо бы всё-таки ей остаться такой же умной и разумной, как раньше.

– Ты не бойся, – говорю, – сейчас найдём их. Галерея не метро.

И деловито разворачиваю схему.

– А я не боюсь, – отвечает Маруся. – Мне с тобой теперь нигде не страшно.

И покраснела. Я, кажется, тоже порозовел.