Костя в школе. Началка

А мне ни с того ни с сего стало совестно есть вредную еду без маминого разрешения, и я заказал карамельное мороженое.

Коля встал в очередь, и без него стало совсем страшно. Никита, как и договорились, неморгающим взглядом контролировал вход, а я улицу – по ней двигался поток людей, и глаза у меня заслезились. Настя смотрела то на вход, то в окно, то на часы.

Наконец подоспел Коля с подносом.

– Всем приятного аппетита!

– А где мой чизбургер? – возмутился Никитка.

– Закончились, – сухо ответил Коля.

Я взялся за мороженое, Никитка впился в огромный бигмак, Коля высыпал в чай весь сахар. И лишь одна Настя продолжала дозор.

– Какие у вас сегодня были уроки? – поинтересовался Коля.

– Русский, окружайка, математика, – поднапрягшись, ответил я.

– А какой у тебя любимый?

– У меня… – задумался я. – Физкультура. Только если первым уроком.

– Насть, а у тебя? – продолжил непринуждённую беседу Коля.

– Бочка, – тихо сказала Настя.

Она была очень бледной и смотрела на двери, через которые спешно входил высокий, широкий и лысый учитель физкультуры. Я забыл рассказать, что у него есть странная особенность – на первом уроке он отличается благодушием, на втором – часто подтрунивает над учениками, причём не всегда смешно, на третьем – обзывает всех дохляками и доходяжками, ну а если физра попадает на четвёртый урок, то лучше брать справку на всю четверть. У невролога. На четвёртом он просто свиреп – не ругается, не кричит, но от одного его взгляда самые дохлые доходяжки взбираются по канату не хуже любого Маугли.

Вот сейчас у него был именно такой взгляд. Хорошо, что он устремил его в противоположную от нас сторону. Услышав призыв «свободная касса», Бочка буквально телепортировался к этой самой кассе и оказался к нам вполоборота. Мы съёжились и замерли. Один лишь Коля сохранил самообладание.

– Туалет, – прошептал он.

Бочка в это время то ли делал заказ, то ли зачитывал меню вслух – всё подряд.

Никита быстро сгрёб картошку в рюкзак. Мы молча встали и тихим гуськом отправились в туалет. Я замыкал шествие, и ощущение было такое, что мне в спину смотрит дуло автомата, который может выстрелить в любой момент. Но вот за мной закрылась дверь, и я перевёл дух. «Значит, ещё не конец».

– А вдруг он придёт руки помыть? – предположил Никита.

Настя стала ещё бледнее, Коля проследовал в следующий отсек, а мы за ним.

– Лишние ноги будут видны, – заметил я, когда мы упаковались в одну из двух кабинок.

– Костя, ты наверх, – скомандовал Коля таким голосом, каким наверняка командуют при выполнении спецопераций. И Коля подсадил меня на бачок. Сам он уселся по-турецки на закрытый унитаз и взял на руки брата. Дама осталась стоять, к нам спиной. Так я узнал, что значит попасть в неудобное положение.

Кто-то вошёл, включил воду, выключил, и снова тишина. Даже не ясно – вышел или в зеркало смотрится. А мы практически не дышим.

Становилось душно.

– Кто-нибудь хочет мороженое? – спросил я шёпотом.

Но никто не ответил.

– Я пойду на разведку, – предложил я, покончив с десертом. Бояться сил уже не было.

– Потерпи, – сказал Коля.

– Я хочу в туалет, – неожиданно заявил Никита.

– И ты потерпи, – ответил Коля.

– Мне нехорошо, – добавила Настя, не оборачиваясь, и Коля тяжело вздохнул.

Я соскочил с бачка, тихонько приоткрыл дверь, прокрался к выходу, выглянул в щёлочку, и тут кто-то резко потянул дверь на себя, и передо мной возник ещё более округлившийся живот Бочки. Я втянул голову в плечи и приготовился к худшему, хоть и не представлял себе, в чём это худшее может состоять.

– Куликов, ты, что ли? – кажется, он был ужасно рад меня видеть.

– Нет, – сказал я.

– С кем ты тут – с Жариковым, небось?

– Нет.

– А с кем?

– Один, – поспешно ответил я.

– Что-то ты, шишок, заврался.

Бочка явно не хотел расставаться со своим благодушием.

– Так, сейчас же говори или прямой наводкой к завучу.

– Я с ним, – раздался за спиной дрожащий голос Никитки.

– Ну, я прям бабка-отгадка, – захохотал Бочка. – Вдвоём? Без старших?

– Я старший, – объявился третий герой.

– Ага, значит, сам никчемушник, да ещё мелюзгу подбиваешь. Ну-ка марш все в школу.

И мы покинули своё убежище. А через мгновение из глубины его хором донеслись два вопля – Настин, высокий, леденящий душу, и Бочкин – низкий, сдавленный ужасом или чизбургерами.

Посетители, сидевшие неподалёку, обернулись, а Коля сделал им знак «спокойно, всё под контролем».

Из туалета, еле держась на ногах, вышла Настя. Коля подхватил её под руку, и мы важно покинули ресторан «Макдональдс».

Никогда мы не бежали в школу с такой охотой. Самое страшное позади. Даже если б у входа нас встретили завуч с директором, мы бы не дрогнули. А уж когда вместо завуча нас приветствовала Маруся Скворцова, то я чуть не заключил её в объятия. Только строгий взгляд остановил меня.

– Нагулялись? – спросила она.

– Да! – сказал я с чувством. – Тюбик про нас спрашивала?

– Нужны вы Тюбику, – пожала плечами Маруся.

– Картошка совсем остынет, бежим! – поторопил Никита.