Костя в школе. Началка

Он хлопнул меня по плечу, и я чуть не присел.

С одной стороны, идея принять участие в чемпионате меня вдохновляла. Воображение разыгрывало душещипательные сценарии, в которых я неизменно выступал спасителем чести и достоинства нашей школы. Естественно, под громкие овации Маруси Скворцовой. Она обещала прийти, несмотря на риск опоздать в музыкалку! Но чаще при мысли о чемпионате я съёживался от страха: а вдруг я окажусь не спасителем, а потопителем? Вот не полетит подача, и всё. Так бывает. Значит мало того, что не отличник, без нормального телефона, так ещё и неудачник. Это будет конец всему.

Каждый день после уроков я говорил Никитке: «Мне на тренировку», и особой, слегка косолапой походкой шёл в спортзал. И подавал, подавал, подавал. У меня даже правая рука стала толще.

Вскоре подобрались остальные члены команды, все старше меня. Среди них брат Никитки Коля. Физра – единственный предмет, по которому у него оценка выше тройки. На тренировках он очень старался.

Наконец настал день чемпионата. У меня с самого утра внутри всё сжалось, и в таком сжатом состоянии я просидел все уроки и пробегал все перемены. А потом мы с партнёрами по команде, немного сгорбившись под грузом ответственности, отправились в раздевалку, а все ребята и девчонки беззаботно побежали во двор. Только Никитка устроился в вестибюле докрашивать транспарант «ЖАРИКОВ + КУЛИКОВ = СОПЕРНИКОВ РАЗГРОМ» Сочинил это его папа, а бедный Никитка, как выяснилось, рисовал целую неделю, и я не мог сказать, что лучше обойтись без плаката.

Мы собрались во дворе вокруг Бочки.

– Так, все здесь? – он был очень серьёзен и вообще не похож на себя. – Слушаем меня внимательно. Очень внимательно. Мы – чемпионы! Каждый из вас – чемпион. Осталось только доказать это. Сейчас или никогда. Здесь или нигде. За честь нашей школы! Вперёд!

Мы стояли как вкопанные.

– Потиус мори квам фэдари! – провозгласил Коля Жариков. – Лучше умереть, чем опозориться.

– Вот именно, – подтвердил Бочка. – А пока разомнитесь.

И мы начали разминаться у кромки площадки. Кто-то приседал, кто-то бегал туда-сюда, как футболисты. Я не знал, как именно разогреться, и начал махать правой рукой в разные стороны. «Интересно, успел ли Бочка пообедать? Что-то не похоже», – пронеслось у меня в голове.

– Жариков и Куликов соперников разгром! – прокричал Никитка. Но никто не поддержал его. А я даже не обернулся.

– Идут, идут, – зашумели в толпе.

Как раз вовремя, а то рука уже немела от махания.

Противники топали гуськом во главе со своим физруком, который оказался полной противоположностью нашего Бочки – маленький, сухонький, в синих трениках, вытянутых на коленках. А сразу за ним паренёк в два раза выше его. «Судья, наверное», – подумал я. Физруки же договорились, что игра на нашей территории, а судья ихний.

Мы выстроились в линейку, пожали руки соперникам. Тренеры поздоровались, обнялись.

– Судья, свисток есть? – спросил Бочка, обращаясь к парню-каланче.

– Свисток есть, а судья вот, – указал физрук на другого парня. – А это наш нападающий.

– Васильич, ты что-то попутал? Участники до тринадцати лет, – нахмурился Бочка.

– Включительно, – уточнил Васильич. – Вот ему тринадцать с хвостиком.

– С каким хвостиком? Большим хвостиком? – прищурился Бочка.

– Нормальным. У него папа баскетболист, мама волейболистка, и вот результат.

Бочка, ещё раз смерив результат взглядом, недоверчиво покачал головой.

– Разминаться будете?

– Да нет, – махнул рукой Васильич, – мы, как говорится, всегда готовы.

– Тогда разыграем подачу.

Нам выпала площадка против солнца. И подавать первыми.

Я взял мяч. Трибуны стихли. Трибуны – это, конечно, громко сказано. Но вообще народу собралось немало. Марусю даже не разглядеть. Зато бледная Настя в первом ряду.

Руки у меня были потные-потные. Я попробовал вытереть подающую руку об шорты, но левой рукой выпустил мяч. Кто-то хихикнул, и мне стало совсем нехорошо. Захотелось пустить эту подачу в нос насмешнику.

Я подобрал мяч, судья свистнул, и я подал. Низко, безнадёжно низко. За все две недели тренировок я ни разу не попал в сетку, а тут вот.

– 1:0, подача слева, – радостно объявил судья.

«Ну ничего, – успокоил я себя, – перейду в другую школу или уеду в другую страну».

Подача соперников оказалась совершенно пустяшной, я даже слегка приободрился. Мы поймали, перекинули, а тамошняя девочка, недолго думая, отдала пас каланче – тот сделал шаг к сетке и, даже не подпрыгнув, вколотил мяч в нашу площадку, как гвоздь. Только Коля успел дёрнуться, остальные и не шелохнулись.

Трибуны ахнули. Дальше игра стала предсказуемой до ужаса. Несколько раз нам удавалось пробить их оборону, но если мы не делали этого с первого раза, то тут же следовал очередной гвоздь. Коля заработал два очка обманными ударами, и каланча, получив пас, вколотил мяч прямо перед его носом. Пара сантиметров, и не известно, что бы от этого носа осталось. Настя вскрикнула, а Коля лишь усмехнулся, но вообще дело было гиблое.

При счёте 13:3 судья дал свисток на перерыв.