Читаем Костюм супергероя. Идентичность и маскировка в жизни и вымысле полностью

<p>II. Идентичности и идеалы</p><p>Глава 4. Облачение во флаг: патриотизм и глобализация</p>

Существует неразрывная связь между супергероем и национальностью. Супергерой возник не только в разгар Великой депрессии, но и в надвигающейся тени Второй мировой войны. Он был (и остается) поборником американских ценностей, и его история — это изображение успешной интеграции аутсайдера-иммигранта (Fingeroth 2004: 53). В самом деле: по утверждению А. Дэвида Льюиса, супергеройский жанр как таковой — это ответ на иммигрантский опыт и на стремление адаптироваться к новой национальной идентичности (Lewis 2013: 2). Так же как первый американский герой ассоциируется с «американской мечтой» (Eagan 1987), другие супергерои — посредством костюмов — утверждают неразрывную связь со своей нацией.

Согласно определению Амира Сиддиги, супергерой — это тот, кто меняет свое общество к лучшему (Siddiqi 1965, цит. по: Lewis 2013: 2). Поэтому важнейшим атрибутом любого героя он считает место рождения: именно преданность этому месту или обществу сформирует его ценности и определит судьбу его народа. Супергерои, достаточно могущественные, чтобы изменить жизнь своей нации, способны и поменять положение этой нации в мире. Этот потенциал был рассмотрен на двухстраничном развороте журнала Look (февраль 1940) под названием «Как завершил бы войну Супермен», где было сказано, что Супермен мог бы в одиночку расправиться с гитлеровской коалицией, и в комиксе «Супермен: красный сын» (2003), где Супермен изображен героем советской России, влияние которого столь велико, что Советский Союз благоденствует, а США находится на грани краха.

Такие супергерои, как Капитан Америка, Капитан Британия и другие, кого мы еще встретим в этой главе, позиционируются как олицетворение нации. Их костюмы включают в себя частичное изображение флага (Капитан Америка, Капитан Британия, Капитан Канук) либо элементы национальной одежды (индийский Человек-паук). Эти супергеройские костюмы «делают идентичность представителя нации более чем явной» как для тех, кто их носит, так и для тех, кто наблюдает их со стороны, а поскольку флаг и национальный костюм служат «материальными репрезентациями» нации, то оба они дают носящему костюм «явственный объект для самоидентификации» (Schatz & Lavine 2007: 332). Подобные костюмы имеют дополнительное преимущество — способность скомпрометировать врагов супергероя, которые противостоят не просто индивиду, а «абстрактным идеалам» нации (Wanzo 2009: 340).

Если супергеройские костюмы вообще — это типичные символы инаковости, то костюмы рассматриваемого типа выражают инаковость как поставленную на службу нации, подчеркивая солидарность супергероя с не обладающими сверхсилой гражданами данного общества. Вселенная DC наводнена такими супергероями. Иранский супергерой Сирокко, с которым сталкивается Супермен в № 662 комикса («Вся тяжесть мира»), сочетает в своем костюме облегающее трико с куфией и обувью в форме верблюжьих копыт. Этот и другие таким же образом экзотизированные костюмы как будто отдают дань уважения культурному наследию конкретного супергероя, но, как показывает «Корпорация Бэтмена», культурно специфичный костюм может не только экзотизировать, но и примитивизировать того, кто его носит. Всякий костюм, визуально выражающий преданность какой-то культуре или нации, идет по тонкой дорожке между патриотизмом и национализмом, между экзотизмом и примитивизмом.

<p>Звезды, полосы и… спандекс</p>

Капитан Америка был создан как защитник ценностей Соединенных Штатов. Его облик напоминает облик олимпийских спортсменов, в дизайне костюмов которых определяющим фактором является национальная принадлежность. Вводя Стиву Роджерсу наделяющую сверхспособностями сыворотку, американская секретная служба рассчитывает, что его сверхъестественная сила будет применена в бою — на стороне американской армии. Он одет в костюм, напоминающий флаг, и явлен миру как воплощение гордости и превосходства Америки.

Когда-то национальным воплощением Соединенных Штатов была женская фигура — Колумбия, а позднее им стал дядя Сэм. Обе эти фигуры обычно изображались задрапированными во флаг либо одетыми в наряд, вдохновленный ключевыми элементами флага — звездами и полосами. Пропаганда времен Первой мировой войны использовала эти фигуры для внушения патриотизма; самый известный пример — рекрутский плакат Дж. М. Флэгга: дядя Сэм направляет указательный палец на молодого человека, еще не поступившего на военную службу. На этом плакате, уже отчасти одиозном из‐за появившихся с тех пор бесчисленных пародий, дядя Сэм одет в красный, белый и синий цвета, а его цилиндр украшает белая звезда.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека журнала «Теория моды»

Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис
Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис

Монография выдающегося историка моды, профессора Эдинбургского университета Кристофера Бруарда «Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис» представляет собой исследование модной географии Лондона, истории его отдельных районов, модных типов (денди и актриса, тедди-бой и студент) и магазинов. Автор исходит из положения, что рождение и развитие моды невозможно без города, и выстраивает свой анализ на примере Лондона, который стал площадкой для формирования дендистского стиля и пережил стремительный индустриальный рост в XIX веке, в том числе в производстве одежды. В XX веке именно Лондон превратился в настоящую субкультурную Мекку, что окончательно утвердило его в качестве одной из важнейших мировых столиц моды наряду с Парижем, Миланом и Нью-Йорком.

Кристофер Бруард

Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное
Мужчина и женщина: Тело, мода, культура. СССР - оттепель
Мужчина и женщина: Тело, мода, культура. СССР - оттепель

Исследование доктора исторических наук Наталии Лебиной посвящено гендерному фону хрущевских реформ, то есть взаимоотношениям мужчин и женщин в период частичного разрушения тоталитарных моделей брачно-семейных отношений, отцовства и материнства, сексуального поведения. В центре внимания – пересечения интимной и публичной сферы: как директивы власти сочетались с кинематографом и литературой в своем воздействии на частную жизнь, почему и когда повседневность с готовностью откликалась на законодательные инициативы, как язык реагировал на социальные изменения, наконец, что такое феномен свободы, одобренной сверху и возникшей на фоне этакратической модели устройства жизни.

Наталия Борисовна Лебина

Документальная литература / Публицистика / Прочая документальная литература / Документальное

Похожие книги