Читаем Костюм супергероя. Идентичность и маскировка в жизни и вымысле полностью

Основная цель таких изменений — отграничить одну версию супергероя от других. Они могут обозначать конкретную инкарнацию, так же как конкретный стиль обозначает эпоху в моде. Варьирование костюма позволяет новым художникам или авторам заявить о праве собственности на свою версию супергероя, так же как модельер утверждает свои ценности, разрабатывая наряд, отличающийся от других. Алекс Росс оставил след в супергеройском жанре, задав новый, прежде невиданный в комиксах DC уровень детализации и реализма. Стилистически костюмы Росса остаются верны версиям «серебряного века», однако есть разница в различимых свойствах ткани. На его иллюстрациях видны сгибы и складки, словно костюмы превратились из графических форм в настоящую одежду. Грант Моррисон, возрождая Человека-животного, дополнил оригинальный костюм 1960‐х годов укороченной курткой, которая по стилю явно относится к 1980‐м. Эти доработки представляют собой изменение без ущерба для ключевых элементов эстетики костюма. Они напоминают нам о вопросах собственности, о том, что супергерои не являются исключительной собственностью их первых создателей, а передаются от одного поколения художников к другому, и каждый художник вносит свою лепту в традицию персонажа.

Если есть стилистическая эволюция супергеройского костюма, то должны быть и влияния вроде тех, которые движут настоящей модой. Главная движущая сила модного цикла — амбиция, проявляющаяся как имитация. Моду двигают вперед «элитарные группы» или «престижные фигуры», ответственные за создание и одобрение нововведений в цикле моды (Blumer 1969: 267, 287). Как правило, модная элита — это кутюрье, модные журналисты и знаменитости. На локальном уровне это может быть индивид в социальной группе: старший брат или сестра, популярный студент, которому все подражают. Исторически же модной элитой были члены королевской семьи и аристократия. Эти элиты отвечают за установление и изменение коллективных вкусов, а остальные подражают им, пытаясь казаться более могущественными в социально-экономическом отношении. Подражая элитам, люди показывают, что хотят себе такого же образа жизни или статуса.

Своя элита есть и в супергеройских комиксах. Это первые, самые влиятельные супергерои, ставшие образцами для будущих подражателей. «Золотой век» комиксов — период с конца 1930‐х до рубежа 1940–1950‐х годов — видел появление таких героев, как Супермен и Бэтмен, и формирование конвенций всего супергеройского жанра в целом. Супермен, Бэтмен и Капитан Марвел среди прочих были ответственны за введение ключевых элементов супергеройского костюма: эмблемы, гимнастического трико и плаща. Именно при участии этих элитарных фигур вошла в общественное сознание идея типичного супергеройского костюма. Если мы рассмотрим этих героев «золотого века» как модную элиту, как кутюрье от супергеройского жанра, то более недавние супергерои — это подражатели из масс-маркета. По образу и подобию первых супергероев был создан легион менее известных подражателей, таких, например, как Пламя, чей костюм состоял из красного плаща и белого гимнастического трико, или Скаймен с его синим плащом и синей маской, красным верхом и желтой эмблемой (Sadowski 2009).

Отделяя элиту от подражателей, мода выражает социальную относительность. Одевание, даже без стремления быть модным, есть «процесс принятия символов, прежде всего для наделения себя идентичностью относительно других» (Reynolds 1968, цит. по: Miller et al. 1993: 143). Одежда выражает согласие с общественным договором или набором ценностей, при этом также позволяя утверждать отличие (Stone 1981: 143). Соответствие определенной модной тенденции — это способ заявить о своем следовании правилам и конвенциям общества, в котором живешь. Выглядеть «социально правильным и соответствующим» — значит давать понять, что соглашаешься с ценностями общества или группы (Rouse 1989: 4). Именно элита ответственна за формирование ключевых ценностей супергероя, а значит, и за идеи, выражаемые характерными особенностями супергеройского костюма. Традиционные для супергеройского жанра моральные ценности — правда и справедливость — обозначаются яркими, контрастными цветами. Эти цвета и традиционные элементы, такие как трико, нагрудная эмблема и маска, — последний писк супергеройской моды. Общественный договор, негласное соглашение между всеми дизайнерами супергеройских костюмов состоит в том, что следование нормам выражается через эти особенности. Даже менее известные супергерои (например, пожилой супергерой Суприм из комиксов издательства «Имидж комикс»[23]) одеты так, чтобы выражать привычный набор идеалов, благодаря чему непосвященные читатели могут понять, что эти супергерои разделяют ценности и способности с другими персонажами этого жанра.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека журнала «Теория моды»

Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис
Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис

Монография выдающегося историка моды, профессора Эдинбургского университета Кристофера Бруарда «Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис» представляет собой исследование модной географии Лондона, истории его отдельных районов, модных типов (денди и актриса, тедди-бой и студент) и магазинов. Автор исходит из положения, что рождение и развитие моды невозможно без города, и выстраивает свой анализ на примере Лондона, который стал площадкой для формирования дендистского стиля и пережил стремительный индустриальный рост в XIX веке, в том числе в производстве одежды. В XX веке именно Лондон превратился в настоящую субкультурную Мекку, что окончательно утвердило его в качестве одной из важнейших мировых столиц моды наряду с Парижем, Миланом и Нью-Йорком.

Кристофер Бруард

Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное
Мужчина и женщина: Тело, мода, культура. СССР - оттепель
Мужчина и женщина: Тело, мода, культура. СССР - оттепель

Исследование доктора исторических наук Наталии Лебиной посвящено гендерному фону хрущевских реформ, то есть взаимоотношениям мужчин и женщин в период частичного разрушения тоталитарных моделей брачно-семейных отношений, отцовства и материнства, сексуального поведения. В центре внимания – пересечения интимной и публичной сферы: как директивы власти сочетались с кинематографом и литературой в своем воздействии на частную жизнь, почему и когда повседневность с готовностью откликалась на законодательные инициативы, как язык реагировал на социальные изменения, наконец, что такое феномен свободы, одобренной сверху и возникшей на фоне этакратической модели устройства жизни.

Наталия Борисовна Лебина

Документальная литература / Публицистика / Прочая документальная литература / Документальное

Похожие книги