Костюм супергероя. Идентичность и маскировка в жизни и вымысле

Хотя эти примеры уже кратко затрагивались в предыдущих главах, каждый из них достаточно интересен для содержательного продолжения разговора. Более того, они поднимают вопросы, специфические для каждого конкретного случая. Если примеры, использованные в предыдущих главах, обычно отражали более общие тенденции, то в этих кейс-стади будут затронуты вопросы, уникальные для конкретных случаев. В первом будут рассмотрены такие последствия ношения костюма, которые во многом не получили разработки в оригинальных историях о супергероях, но зато эксплицитно разобраны в «Хранителях» Алана Мура. Далее мы рассмотрим Железного Человека и его уникальную зависимость от собственного костюма; речь пойдет о том, до какой степени костюм Железного Человека «ответствен» за идентичность и способности персонажа. Наконец, в «Людях Икс» мы обнаружим пример супергеройского костюма как униформы, которая объединяет отверженных Других и защищает их от общества, стигматизирующего их героические способности.

Глава 10. Хранители

Деконструкция костюма

«Хранители» (1986–1987) Алана Мура и Дэйва Гиббонса представляют собой деконструкцию супергеройского комикса, в которой поднимается следующий вопрос: «Что было бы, если бы супергерои [и их костюмы] были реальны?» (Thompson 2005: 105). Как пишет Джефф Клок, такие авторефлексивные отсылки к жанру появляются тогда, когда «„плотность застройки“ определенной традиции становится проблемой» (Klock 2002: 3). Со временем супергеройский жанр разросся до таких размеров, что стал казаться неуправляемым, сваливая на публику столь огромное количество первоисточников, что оно уже нуждается в критической оценке (Reynolds 1992: 34). Десятилетия комиксов и их кино- и телеэкранизаций породили целую мифологию о супергерое и его костюме, которая сделалась настолько экстравагантной, что потребовала рефлексивной переоценки.

В визуальном и тематическом отношениях «Хранители» «саморефлексивно погружены в супергеройскую ностальгию» (Sheets 2009). Все изображенные в этой серии комиксов супергерои, коллективно называемые Минитменами, отсылают к уже существующим супергероям, истории о которых были опубликованы издательством «Карлтон комикс» (Gibbons 2008: 28). Так, Доктор Манхэттен основан на Капитане Атоме; Шелковый Призрак — на Ночной Тени; Озимандия — на Громовой Молнии; Комедиант — на Миротворце, а Роршах — на Вопросе. Костюмы работы Гиббонса имеют зримую связь с этими первоисточниками.

В тексте Мура и иллюстрациях Гиббонса супергеройские костюмы предстают как инфантильные, провокационные и непрактичные. В первой вымышленной автобиографии Ночной Совы рассказывается о неудачных экспериментах с громоздкой накидкой и о том, как «вооруженный ножом пьяница просунул пальцы в глазные прорези [маски]» («Под маской», с. 7). Его наследник, вторая Ночная Сова, говорит, что нужно переделать костюм, чтобы не терять столько времени в ванной (глава 8, с. 20). Накидка изображается даже как не просто неудобная, а смертельно опасная: Доллар Билл был застрелен, когда его накидка застряла во вращающейся двери.

Люди без человечности

В отличие от дружной команды, изображенной в «Людях Икс» (см. главу 12), Минитмены иногда предстают в виде разрозненной шайки, состоящей из отдельных «народных мстителей» в масках, каждый со своей идентичностью. Эти идентичности были созданы еще до событий, излагаемых в книге; к моменту начала действия их костюмированная деятельность уже была запрещена. Из их разговоров, а также из фрагментов первой автобиографии Ночной Совы мы узнаем, что Ночной Сове и Шелковому Призраку костюмы достались от их предшественников, что Доктор Манхэттен получил костюм от американского правительства, но постепенно — один элемент за другим — отказался от него и что Роршах сделал себе маску из обрезков ненужной одежды.

Когда Уолтер Ковач (альтер эго Роршаха) работал на швейной фабрике, ему в руки попало платье, изготовленное из «вязкой жидкости, [помещенной] между двумя слоями латекса» (глава 6, с. 10). Та, для кого это платье было сделано, отказывается от него, и Ковач забирает его себе. Платье, как и сам Ковач, некрасиво и было отвергнуто, и спасти его могла лишь переделка. Ковач наделяет платье — и себя самого — целью, разрезав его на полоски. После того как заказчица платья была жестоко убита, Ковач испытывает такое отвращение к роду человеческому, что хочет дистанцироваться от всех прочих его представителей (ту же потребность испытал и Доктор Манхэттен). Он обвязал голову лоскутом ткани от этого платья, сделав себе такое «лицо, на которое мог смотреть в зеркале».

Роршах и дальше, на всем протяжении «Хранителей», продолжает называть свою маску лицом. И действительно, потеряв маску, он испытывает такой сильный ужас, будто ткань с чернилами — это и впрямь его кожа и он не понимает, как можно жить без нее.