«Котёл» Хубе. Проскуровско-Черновицкая операция 1944 года

Практически сразу Хубе отдал весьма жесткие распоряжения относительно использования техники и доставляемого по воздуху горючего. В приказе от 24 марта предписывалось:

«Я требую, чтобы весь транспорт, не имеющий жизненно важного значения и не способный беспрепятственно передвигаться, был уничтожен во имя экономии горючего. Мы его потеряем в любом случае! Необходимо использовать бронированную технику, которая действительно нужна (радиостанции, боеприпасы, тяжелое пехотное вооружение, транспортировка раненых)»[248].

Надо сказать, что на тот момент по другую сторону фронта, в штабе 1-го Украинского фронта, царила атмосфера оптимизма. Несмотря на отдельные шероховатости и проблемы, уничтожение 1-й танковой армии считалось делом решенным, и все мысли были заняты развитием достигнутого успеха. В ночь на 25 марта Г.К. Жуков направил в Москву свои предложения о проведении нового наступления. Он писал: «По окончании ликвидации проскуровско-каменец-подольской группировки противника и после занятия Черновиц имею в виду провести операцию с целью разгрома львовской группировки противника и выхода войск фронта на государственную границу»[249]. Начать новую операцию предполагалось 8–10 апреля. 28 марта представленный план операции был утвержден Ставкой, и в тот же день из боя была выведена 3-я гв. танковая армия — ее Жуков планировал использовать для удара на Львов.

Однако именно 25–26 марта немецким командованием принимаются решения, радикально изменившие судьбу немецкой 1-й танковой армии. Надо сказать, что единодушие во мнении относительно направления прорыва из окружения отсутствовало. Штаб генерала Хубе к вечеру 25 марта подготовил план, по которому предполагалось отходить единственным еще оставшимся открытым маршрутом — на юг, за Днестр.

Интересно отметить, что именно в этом приказе впервые упоминаются корпусные группы. Предполагалось сформировать три таких временных объединения:

— корпусная группа Брайта в составе III и XXXXVI тк;

— корпусная группа Шеваллери в составе LIX ак и XXIV тк;

— корпусная группа Гольника в составе 75-й пд, 18-й ад, «крепости Хотин» и все разрозненные немецкие силы на южном берегу Днестра.

По плану штаба Хубе прорыв должен был осуществляться следующим образом:

«Корпусная группа Брайта как можно скорее создает плацдарм на северном берегу Днестра на линии рубеж Калусика до Браиловки — Глебов — Журжевка — Полный — Мукаров — Нестеровка — Балин — Гуменцы — Устье. Части группы следует немедленно перебросить на южный берег для усиления боевой группы Гольника и переходят к ней в подчинение.

Корпусная группа Шеваллери не дает противнику прорваться между Ушицей и Збручем на юг и, ведя сдерживающие бои, отходит к плацдарму.

Группа Гольника с переброшенными ей частями корпусной группы Брайта не дает противнику на южном берегу Днестра прорваться на запад»[250].

Интересно отметить, что одна из групп была названа по имени уже отсутствующего корпусного командира — LIX корпусом с февраля 1944 г. командовал генерал Шульц. Группу по общей логике наименований следовало бы назвать «группой Шульца», а не «группой Шеваллери».

План этот нельзя назвать тривиальным. Одна группа из двух корпусов формирует плацдарм, не позволяя советским танковым соединениям отрезать 1-ю танковую армию от Днестра. Действительно, вполне логичным ходом для советской танковой армии был бы удар от Каменец-Подольского дальше на восток вдоль Днестра. Соответственно быстрое формирование сильного в оборонительном отношении плацдарма поручалось подвижной группе корпуса Брайта с последующим ее усилением пехотой XXXXVI корпуса. Для создания и поддержания переправы через Днестр Брайту передавалось 30-е саперное командование. Вторая группа («Шеваллери») сдерживает фронтом на север пехоту советских общевойсковых армий в коридоре между реками Збруч и Ушица и отходит к этому плацдарму. Тем самым в неявном виде предполагалась возможность разрыва фронта между группами Брайта и Шеваллери и необходимость пробиваться к плацдарму с боем.