Ковалиная книга. Вспоминая Юрия Коваля

И. С.: Можно считать это первой публикацией? Ю. К.: Нет, вначале я напечатался в «Вопросах литературы». С критической заметкой на книгу Вадима Кожинова. Забыл, как она называется… «Искусство должно быть понято массами». Так она называлась (Книга В. Кожинова называлась «Виды искусства» (1960)).

И. С.: Заметка называлась? Или книга?

Ю. К.: Так называлась книга, но и заметка, по-моему, точно также называлась. Это первая публикация— 1961 год, «Вопросы литературы», не помню номер. Но я не думаю, что это надо упоминать, это, собственно, лабуда.

И. С.: А в «Огоньке» в каком году?

Ю. К.: А в «Огоньке», по-моему, в шестьдесят четвертом, и это тоже лабуда. Все это лабуда, то есть это не означало ничего совершенно.

И. С.: А зарабатывали вы чем в то время?

Ю. К.: Преподавал в школе рабочей молодежи номер 114. Русский язык и литература в старших классах. Я работал преподавателем до шестьдесят шестого года… И потом поступил на работу в журнал «Детская литература». Что неважно. Меня через полгода выгнали.

И. С.: За разложение коллектива?

Ю. К.: В этом роде, да. Это несущественно. К этому моменту уже где-то вышел один сборник моих стихов «Станция Лось» и второй сборник моих стихов «Слоны на луне». Я их не переиздаю, хотя, говорят, можно переиздать. Но это меня как-то абсолютно не интересует. Кто хочет — пусть переиздает.

И. С.: Как и вообще вас не интересуют переиздания, да? Как я понимаю.

Ю. К.: Почему, сейчас полное собрание сочинений для детей я готов делать.

И. С.: Я помню, мне очень понравилась ваша мысль, что выпущенная книга — как повзрослевший ребенок, живущий уже своей жизнью.

Ю. К.: Нет, я его, конечно, люблю, но он уже живет своей жизнью.

И. С.: А вас интересует новая книжка…

Ю. К.: Только… Только, конечно… Жил я бедно, то есть денег почти не было, а уже была семья, Юля уже родилась. В общем-то, сильно отца с матерью сосал Сильно. Моя первая жена, Ия Николаевна, почти ничего не зарабатывала, естественно. Ну и я немножко подрабатывал детской литературой и потом ушел в журнал. Итак, вышли первые две книжки стихов, которые я не считаю серьезными публикациями. И тут я получил командировку от журнала «Мурзилка», который меня с трудом, но печатал, на границу. Куда я и поехал с Веней Лосиным, художником, взяв деньги на дорогу туда и обратно и суточные. Более того, мне было гарантировано, что, если я напишу стихотворение, оно будет напечатано.

И. С.: А вас посылали стихотворение написать?

Ю. К.: Стихотворение, да… У тебя там мало пленки, может?

И. С.: Нет, у меня еще кассеты есть. С пленкой нет проблем.

Ю. К.: То, что я тебе рассказываю, как тебе кажется, близко к делу или нет?

И. С.: Очень хорошо, очень хорошо.

Ю. К.: К делу близко?

И. С.: Это именно то, что мне нужно.

Ю. К.: Хорошо… (Жует. — И. С.) Так вот, я написал один рассказ сразу. Он назывался «Козырек». Рассказ прошел в журнале… Наливай еще… (Не могу сейчас точно припомнить, относилась ли эта фраза к чаю или к другим напиткам.) Рассказ прошел в журнале, и хотя я его впоследствии включал в разные свои сборники, я его не считаю сильным, хотя что-то в нем есть.

И. С.: Нет, он очень даже неплохой, я его помню. И в серии он очень хорошо смотрится.

Ю. К.: Я все-таки не считал, что это, так сказать, что-то, потому что уже у меня к этому времени было несколько сильных взрослых рассказов. И вдруг совершенно случайно я записал «Алого». Слу-чай-но!

И. С.: Уже приехав, уже вернувшись?

Ю. К.: Уже приехав. Уже сдавши «Козырек» в набор. Уже «Козырек» вышел. Я совершенно случайно записал «Алого» и в этот момент поймал прозу за хвост. Понимаешь ты? Вот что случилось со мной. Я наконец написал такую вещь, когда я определился и можно было сказать — это написал писатель Коваль.

И. С.: Да, то есть как у Лермонтова, положим, чик и вдруг…

Ю. К.: Да, чик и поймал.

И. С.: …и кончился период ученичества, да? И пошла проза.

Ю. К.: Нет, период мучений кончился, я вдруг случайно поймал. Понимаешь, Ира. Случайно. Само пошло.

И. С.: Поймал что? Можно сказать, что вы нашли свой стиль или…