Коварство и любовь. Перчатка

Фердинанд, Миллер. Оба ходят какое-то время, не говоря ни слова, взад и вперед на противоположных сторонах комнаты.

Миллер (наконец останавливается и грустно смотрит на майора). Барон! может, это хоть немного уменьшит ваше горе, если я вам скажу, что мне от всей души вас жаль!

Фердинанд. Э! полно об этом, Миллер! (Делает еще несколько шагов.) Я уж теперь и не понимаю, как я попал к тебе в дом, Миллер… По какому поводу?

Миллер. Как, барон? Ведь вы хотели учиться у меня на флейте? Вы это забыли?

Фердинанд (быстро). Я увидел твою дочь.

Опять несколько минут молчания.

Ты не сдержал слова, приятель! Мы условились, чтобы уединенные уроки наши были спокойны. Ты обманул меня и подсунул мне скорпиона. (Видя волнение Миллера.) Не пугайся, старик, полно! (С чувством обнимает его.) Ты не виноват!

Миллер (вытирая глаза). Видит Господь всеведущий…

Фердинанд (снова ходит, погруженный в мрачные думы). Странно! о! непостижимо странно играет нами судьба! На тонких, незаметных нитях висят часто страшные тяжести. Знал ли человек, что в этом плоде вкушает он смерть?.. Гм… знал ли он это? (Ходит быстрее, потом в сильном волнении берет Миллера за руку.) Миллер! я слишком дорого плачу тебе за несколько твоих уроков… Но тебе от этого нет прибыли… И ты, может быть, все теряешь. (Отходит от него тревожно.) Нужно было мне приниматься за эту несчастную флейту!

Миллер (старается скрыть свое волнение). Что-то долго нет лимонаду. Не пойти ли мне посмотреть, если вы позволите?

Фердинанд. Успеется, любезный Миллер! (Про себя.) Отцу-то наверное нечего торопиться… Останься!.. Что бишь хотел я спросить?.. Да! Луиза у тебя единственная дочь? Нет у тебя больше детей?

Миллер (с чувством). Нет, барон!.. Да и не надо мне больше. Луиза всем моим сердцем завладела… все, что было во мне любви, все я ей отдал…

Фердинанд (глубоко потрясенный). А!.. Посмотри-ка лучше, добрый Миллер, что лимонад!

Миллер уходит.

Явление IV

Фердинанд (один). Единственное дитя! Чувствуешь ли ты это, убийца! Единственное! Слышишь, убийца? Единственное! И у старика нет во всем мире ничего, кроме его скрипки и этого единственного ребенка… И ты хочешь отнять его? Отнять?.. Отнять последний грош у нищего? Сломать костыли у хромого и бросить их к его ногам? Как? и у меня достанет жестокости? Ничего не ожидая, будет он спешить домой, чтобы на лице дочери увидеть всю свою радость, и вдруг входит и видит – она лежит, как увядший цветок – мертвая, раздавленная в порыве отчаянья… последняя, единственная, величайшая надежда!.. И останавливается он перед нею, и стоит, и у всей природы вокруг словно занялось живительное дыхание, и помертвевший взгляд его бесплодно бродит по безлюдному бесконечному Пространству, и ищет блаженства, и уже не может найти его, и слепо смежается… Боже! Боже! Но ведь и у моего отца один сын… один сын, но не одно богатство. (Помолчав.) Как? Да что же он потеряет? Разве может она осчастливить отца, если священнейшие чувства любви были для нее лишь игрушками? Нет, нет! и меня еще следует благодарить, что я раздавлю ехидну, пока она не успела ужалить и отца!

Явление V

Фердинанд. Миллер возвращается.

Миллер. Сейчас подадут, барон! Бедняжка моя сидит и разливается-плачет. Она нароняет вам слез и в лимонад.

Фердинанд. Хорошо, если б это были только слезы! Давеча мы говорили о музыке, Миллер. (Вынимая кошелек.) Я еще перед тобой в долгу!

Миллер. Как? Что? Полноте, барон! За кого вы меня принимаете? За вами не пропадет. Не конфузьте меня… Бог даст, не в последний раз мы видимся.

Фердинанд. Почем знать? Возьми. Это на случай смерти.

Миллер (смеясь). Э, полноте, барон! В этом случае, кажется, за вас бояться нечего.

Фердинанд. И не боялись. Но разве тебе не случалось еще слышать, что умирают и в молодости? Умирают и девушки, и юноши, дети надежды, воздушные замки обманутых отцов… Не время подточит, не старость, так убивает часто гром. Ведь и Луиза твоя не бессмертна.

Миллер. Мне ее дал Бог.

Фердинанд. Выслушай меня… Я говорю: и она не бессмертна. Эта дочь тебе дороже зеницы ока. Ты привязался к ней и сердцем и душой. Будь осторожен, Миллер! Только отчаянные игроки ставят все на одну карту. Мы называем безумцем купца, который грузит все свое состояние на один корабль. Эй, послушайся моего предостережения. Да что ж ты не возьмешь деньги?

Миллер. Что, барон? Этот тяжелый кошелек? Что это вы выдумали, барон?

Фердинанд. Это мой долг. Возьми! (Бросает кошелек на стол, так что из него выкатываются золотые монеты). Не целый же век носиться мне с этой дрянью.