Ковчег (СИ)

Не передать словами, какое я испытал неимоверное облегчение. Я не думал о том, что будет дальше, как я справлюсь с управлением шлюпкой в одиночестве, удастся ли мне скорректировать программу полета, учитывая, что расчетное время старта нами уже пропущено, и благополучно добраться до Гебы. Я вообще ни о чем не думал — просто смотрел на него, как тогда, в каюте, когда думал, что он погиб. И не мог ни двинуться с места, ни вымолвить ни слова.

90

Нора я почувствовал сразу, как только изоляция шлюза оказалась нарушенной. И почти тут же Бена — злого и растерянного. А еще почувствовал, как люди за моей спиной сначала замерли, а затем всей массой двинулись к выходу.

То есть не двинулись, конечно. Это был мощный общий импульс — вырваться, выбежать наружу из ловушки, какой стал для всех нас шлюз. И от мысли до самого движения оставались считанные секунды. Темнота, паника…

А потом я ощутил, как Грендель их держит, не давая сорваться в паническое беспорядочное бегство. Касается разума каждого из перепуганных людей, успокаивая, убеждая немного подождать, внушая, что все будет хорошо: Нор с нами, а он умеет управлять шлюпкой — значит, никто не останется на обреченном Корабле. Он их держал всех разом, мой маленький, старый, тяжело больной дед, а я ничем не мог ему помочь со своей односторонней телепатией. Только встать в проеме диафрагмы, чтобы не позволить людям вырваться наружу, спотыкаясь, падая и оказываясь под ногами тех, кто будет выскакивать из шлюза следом.

Удивительно, но даже в эти минуты — пока открывалась диафрагма, пока Грендель из последних сил успокаивал людей, а я в любую минуту рисковал быть сметенным и раздавленным беспощадной толпой — я думал о Норе. О том, что он здесь, в нескольких футах за моей спиной, а не в безопасности на адмиральской шлюпке. Что если мы все так и останемся на Корабле, я ни за что и никуда его больше от себя не отпущу, и погибнем мы рядом друг с другом. Во всяком случае, я надеялся, что мне хватит времени прижать его к себе, когда взорвется реактор в Черном коридоре, и Корабль начнет разрушаться. И что это очень эгоистично и неправильно — радоваться такому концу, а не сердиться на Нора из-за его побега со спасительного адмиральского борта…

Деда я перестал чувствовать за мгновение до того, как он начал падать. Диафрагма открылась полностью, в шлюзе стало немного светлее, и поверх чужих голов я увидел: Грендель опрокидывается назад, на стоящих за его спиной людей. Я прыгнул туда, расталкивая тех, кто стоял у меня на пути, понимая, что поздно, все, деда больше нет — теперь я слышал только Хильду, перехватившую его мысль. А еще я слышал Нора — уже не эмпатией: он бросился за мной следом, словно понял, что случилось несчастье, и отчаянно просил дать ему дорогу.

При жизни дед был легким, а сейчас его тело у меня на руках казалось невыносимо тяжелым. Я положил его на холодный пластик пола, опустился рядом на колени. Нор присел рядом на корточки, положил ладонь Гренделю на грудь, но тут же отдернул, словно обжегся. Я перехватил его запястье, поднял голову, всматриваясь в лицо — такое неожиданно взрослое и непривычно скорбное.

— Не надо, мой хороший. Ты ничем тут не поможешь.

— Мы его на Гебе похороним, — тихо проговорил Нор. — У меня с собой программа полета, я заставил их сделать дублирующий кристалл.

Не помню, когда я плакал в последний раз. Кажется, мне было шесть лет, и я сломал палец. Пытался вытащить из паза застрявший там стеклянный шарик, а дверь неожиданно закрылась. Но даже тогда мне не было так больно. В глазах жгло, в груди тоже, воздух казался обжигающе горячим, и я втягивал его короткими рывками, забывая выдохнуть. Я встал, притянул к себе Нора, обнял его, уткнувшись лицом в лохматую макушку.

За спиной грохнули по полу тяжелые рейдерские ботинки, и я почувствовал рядом Бена. А потом — его ладонь на своем плече. Он обхватил нас обоих — и Нора, и меня, — и так мы и стояли над телом деда, все втроем.

В шлюзе было очень тихо — так тихо, что я слышал негромкое жужжание какой-то лампочки. Наверное, барахлил стартер. И в этой удивительной тишине, которой я никогда не знал раньше, где-то вдалеке кто-то отчаянно боялся.

Сначала я подумал, что мне мерещится. Даже если допустить, что на какой-то из стартовавших шлюпок произошла катастрофа, я не смог бы ничего почувствовать. Но тут меня неуверенно окликнула Хильда, и я сообразил, что она тоже услышала. А, значит, где-то на этом проклятом Корабле оставался человек или люди, которых бросили. Как нас.

Они не хотели меня отпускать одного — Бен, Хильда, Лин и, конечно же, Нор. Наверное, боялись, что я потеряюсь в темных переходах Дансити. Нор вообще вцепился в меня обеими руками так, что у него пальцы судорогой свело, и мне пришлось разжимать их по одному. Я поцеловал его сначала в кончик носа, потом в губы, взял лицо в ладони и посмотрел в перепуганные глаза.

— Ну вы же не улетите без меня, правда? Нечего бояться, маленький. Не Хильде же туда идти. Я найду дорогу, обязательно. По запаху найду.

— Как по запаху?