Ковыряясь в мертвой лягушке. Мастер-классы от королей комедийной поп-культуры

Телевидение и кино всегда делаются совместными усилиями. Нужно быть готовым, что не все будет по-твоему, даже если у тебя главенствующая позиция. Энди Брекман, автор и шоураннер, столько раз сталкивался с тем, что актерам не нравился определенный отрывок в сценарии. Актеры хотели поменять сцены. И да, Энди мог просто начать топать и кричать, и заставить актеров делать так, как он хочет, но он этого не делал. Иногда нужно идти на компромиссы. Быть частью процесса и учиться такой динамике – это инструмент, который очень важно иметь под рукой.

Но когда ты достигаешь свободы создавать то, что ты хочешь, важно ценить то, что у тебя есть. Я никогда не воспринимал «Лучшее шоу» и свободу, которое оно мне дает, как должное.

Когда вы исполняете комедийные биты в радиостудии, вы в некотором смысле находитесь в вакууме. В студии вы один, не считая продюсера шоу. Как вы понимаете, работает юмор или нет?

Здесь приходится просто доверяться себе. Я, по сути, разговариваю сам с собой. Нужно просто верить в то, что юмор приносит свои плоды. Время от времени я действительно чувствую себя, будто на прогулке в космосе. Мне не за что ухватиться. Кажется, что, если кабель оборвется, я затеряюсь в космосе и умру.

Но это полезно для писателя. Если я что-то пишу один, я не беспокоюсь, что это недостаточно смешно, потому что я уверенно себя чувствую, работая в тишине. Мне не нужно, чтобы кто-то катался по полу, потому что я знаю (или, по крайней мере, надеюсь), что конечный результат будет смешным. Это очень ценно для писателя. Это полная противоположность стендапу.

Я бы предположил, что это еще одно преимущество длинноформатной комедии. Тишина допустима. Не каждое мгновение должен звучать смех.

В этом преимущество, да. Самое худшее в стендапе и в телевидении – это ощущение отчаяния. Острая потребность в смехе. Если люди смеются, комедия работает. Если не смеются – не работает. Тишина – это смерть. Не думаю, что я так же завишу от смеха, потому что я двигаюсь со скоростью 150 километров в час. Если я рассказываю историю, которая, я знаю, вот-вот станет смешной, мне остается просто верить в то, что люди переждут несмешную часть нарратива.

Я в выгодном положении. Быть на сцене перед публикой создает совсем другой уровень ожиданий. Ты хочешь видеть, как зрители улыбаются. Ты ничего не можешь с этим поделать. Такой тип комедии должен выстреливать с первых минут.

Но это одинокое существование.

На самом деле я бы хотел, чтобы оно было более одиноким. У меня не получается писать такими длительными промежутками, как я бы хотел. Я бы хотел, чтобы у меня был целый день для того, чтобы работать над материалом, без попыток управиться с бизнес-частью работы.

Знаете, чтобы по-панковски делать все DIY, нужно работать очень, очень усердно. DIY – значит «сделай это сам». Но на это нужно много усилий. Уходит много времени и сил, чтобы делать такое шоу. У меня есть полная свобода, но мне ничего не платят. Поэтому мне нужно искать другую работу, которая может занимать много времени.

Это немного утомляет. Я в странном положении. Я делаю то, что людям нравится, и я ценю, что им это так сильно нравится, это позволяет чувствовать признание зрителей. Эта работа – я в чистом виде. Но это не превращается в доходы. Это очень сложно. Это изматывает. Для большинства людей, если ты делаешь то, что ты умеешь лучше всего, ты находишь способ зарабатывать на этом деньги. Но только не я.

Но вы по крайней мере нашли то, что вам удается лучше всего. И у вас естьшансделать то, что вам удается лучше всего. Большинство людей не могут и никогда не смогут таким похвастаться.

Я бы мог с легкостью снова оказаться в розничных продажах в Нью-Джерси. Это такая тонкая грань. Ты видишь всех этих людей, которые не добились того, чего хотели добиться. По той или иной причине они оказались сломлены и выброшены жизнью на обочину. Они не смогли найти то, что им подходит. Или они слишком долго ждали, чтобы попробовать, и упустили момент. Стоит всего лишь одной детали не подойти, и тогда все остальное тоже будет невозможно.

И еще есть люди, которых прославляют сейчас, но, когда их карьера была в самом расцвете, их все игнорировали. Всю свою жизнь я боготворил забытых людей, таких как Алекс Клинтон (вокалист группы 1970-х годов Big Star. – Прим. авт.) или Джон Кеннеди Тул (автор романа «Сговор остолопов». – Прим. авт.). Да, у них была тяжелая жизнь, но, по крайней мере, они могли создавать продукт, который хотели. Нет ничего более ценного.