Ковыряясь в мертвой лягушке. Мастер-классы от королей комедийной поп-культуры

Думаю, большинство карикатуристов помнят каждый самый незначительный случай, когда ими пренебрегали, каждое оскорбление на детской площадке. Я на днях рассказывал кому-то, что помню имя каждого моего одноклассника из второго класса. Собеседнику это показалось ужасно удивительным, но как такое можно не помнить?

Вы помните одноклассников, потому что держите на них злобу?

Нет. Я был совершенно счастлив во втором классе. Эти воспоминания не держатся на старой обиде. Но в то же время я не помню имя человека, с которым обедал два месяца назад. Дело просто в том, что детство – такой напряженный период. Ты каждый день проводишь с группой из 30 других детей и пытаешься разобраться, какие у тебя со всеми ними отношения.

Все, что случилось со мной, когда я был уже взрослым, кажется фантазией. Долгое время, если бы меня кто-то разбудил (гипотетически, конечно) и спросил, сколько мне лет, я бы сказал: 18 или около того. Думаю, сейчас я уже на 27, но эта недавняя трансформация. Я все еще считаю себя чем-то средним между ребенком и взрослым, возраст, когда ты не понимаешь, какое именно место ты занимаешь в обществе.

Если бы вы проснулись и вам снова было 18 лет, сколько бы у вас ушло времени на то, чтобы убедить себя, что это все было просто сном?

Совсем не долго. 10 минут.

В ноябре 2007-го вы появились в эпизоде «Симпсонов»в роли самого себя, где вы раздавали автографы на конвенции комиксов. Джордж Майер, сценарист «Симпсонов», сказал, что однажды видел вас на конвенции и вы выглядели «бодрым, но подавленным, как сокол, которого вывели показать третьеклассникам». Что вы думаете по поводу подобных конвенций?

Я всегда чувствовал себя лишним на таких мероприятиях, но в прошлом там было довольно приятно. Я всегда был не против пойти, и в них была некая странная привлекательность. Сейчас же они просто ужасны. Они превратились в огромный медиаконгломерат. Это как пойти на кинофестиваль «Сандэнс» или что-то подобное: повсюду омерзительные группы агентов и ужасных людей, пытающиеся себя прорекламировать. Совершенно никакого очарования.

Как вы думаете, для графических романов и комиксов наступила лучшая пора?

Думаю, что да. Это определенно верно с точки зрения нарратива и эстетической стороны. Было бы сложно найти эру, которая была лучше. Раньше определенно существовали люди, которые могли лучше рисовать, но редко можно было встретить отличного писателя, который умел рисовать.

Каким вы видите будущее графического романа?

Я не знаю. Когда я начинал, никто из моих сверстников в художественной школе не рассматривал это как перспективную карьеру. Никто не говорил: «Я напишу и нарисую графический роман». Я слышал, как одноклассники говорят, что хотят работать над детскими книгами. Все думают, что смогут написать детскую книгу и что это занятие, не вполне заслуживающее уважения.

Я получал письма от писателей, которые просили совета по поводу карьеры в комиксах. Если меня кто-то спрашивает, всегда отвечаю: не занимайся этим, если можешь этим не заниматься. Если тебе требуется, чтобы тебя кто-то к этому подтолкнул, не стоит этим заниматься.

Когда ты уже стал карикатуристом, лучший совет, который я получил, был от Роберта Крамба. Он сказал мне ненадолго перестать рисовать комиксы. Он сказал, что жалеет, что сам не выбрал другую форму искусства, например скульптуру. Что важно делать больше, чем просто сидеть за столом и выполнять одно и то же повторяющееся действие раз за разом. Что это просто фантастика – встать из-за стола и поговорить с другими людьми и по-новому посмотреть на то, сколько свободы у тебя есть как у карикатуриста, которую ты принимаешь за должное.

После пятнадцати лет, проведенных в комнате в полном одиночестве, начинаю чувствовать, что я, сам того не зная, приговорил себя к одиночному заключению. Неудивительно, что все карикатуристы за 50 совершенно чокнутые.

Может ли случиться, что вы в какой-то моментнебудете этим заниматься?

Если я стану для этого достаточно стар и мое зрение станет совсем плохим или я не смогу держать карандаш, возможно. Во всех остальных случаях, не думаю, что я когда-нибудь брошу.