Ковыряясь в мертвой лягушке. Мастер-классы от королей комедийной поп-культуры

Мэдисон был и остается отличным городом. Очень либеральным. Там есть классическая бесплатная газета Isthmus, полная историй про лесбиянок и медицинскую марихуану, и общественное радио. Университет был огромным, что мне очень нравилось. На первом курсе можно было слушать лекции в огромных лекториях и не общаться с другими людьми в течение всего дня.

Сегодня, когда я говорю, что училась в Висконсинском университете, люди всегда упоминают Badgers. По всей видимости, американский футбол был очень важной вещью в нашем университете. Я не была ни на одной игре, ни на одной приуроченной к играм вечеринке и даже по ТВ не смотрела. Это целый мир, с которым я совершенно не взаимодействовала, пока училась. Наверное, в дни матчей все окрестности стадиона целиком наводняются фанатами и превращаются в красно-белое море. Но я никогда не ходила в ту часть кампуса. Там одни спортбары и спортсмены, и студенты бизнес-направления живут в той части.

Как вы попали в мирThe Onion?

Мэдисон достаточно мал, и в какой-то момент я наткнулась на людей, работающих в The Onion. Я развешивала эти дурацкие флаеры на киосках по всему городу, и Джо Гарден, один из писателей, позвонил сказать, что они ему нравятся. Джо работал в магазине по продаже алкогольных напитков на State Street, главной пешеходной улице в центре Мэдисона. Он заклеил окна магазина смешными, нарисованными вручную объявлениями. Одно из них представляло собой диаграмму мозга со стрелочками, указывающими на «лобную долю», «заднюю долю» и «алкодолю». Дэн Веббер, на тот момент редактор The Onion (а позднее сценарист «Космического призрака», «Футурамы» и «Дарьи»), за эти рисунки его и нанял. В итоге Джо проработал в The Onion почти 20 лет.

Дальше мой сосед из квартиры напротив сходил на пару встреч авторов The Onion. Правда, из этого ничего не вышло, но после встречи он пригласил одного из штатных писателей The Onion, Тодда Хэнсона, на вечеринку, которую я устраивала в своей квартире. Моя квартира была устроена как фальшивый музей. Я называла ее Мэдисонский музей туалетной бумаги. Это была избранная коллекция туалетной бумаги, украденной по всей стране, презентованной в очень официальной претенциозной манере с аудиогидом и множеством брошюр.

В итоге я написала список новостных заголовков для The Onion, они всем понравились, и меня пригласили на встречу. Сразу стало понятно, что я подхожу.

С чего начался Мэдисонский музей туалетной бумаги?

Начинался он бессистемно. Когда я была на первом курсе, мы с подругой ходили по барам в соседних городках, потому что там пускали без удостоверения личности. Так вышло, что мы заполучили по рулону туалетной бумаги из каждого из этих мест и сохранили их в качестве «сувениров». Коллекция начала быстро расти, когда я и двое моих друзей стали путешествовать и красть туалетную бумагу, от Грейсленда[59] до Нью-Йоркского музея современного искусства, и помечать черным маркером, откуда она. Мы сами собрали тысячи рулонов и стали просить других людей привозить ее нам из поездок за границу. Еще мы договаривались с людьми из разных мест, чтобы те отправляли нам ее почтой. Шутка, мне кажется, была в том, что вся туалетная бумага выглядит одинаково. Это было просто забавное занятие. Когда рулоны заполнили одну из комнат нашей квартиры, мы открыли ее для посещения и назвали Мэдисонским музеем туалетной бумаги. Я начала делать футболки, брошюры и календари и договорилась об упоминаниях в путеводителях. Но я никак не думала об этом как об «арт-проекте», хотя это был именно он. А еще это был способ поприкалываться над людьми.

The Onionсегодня – профессиональная компания с большим доходом и штатом. А на чтоThe Onionбыл похож, когда вы только начинали писать для него в 1996-м?

The Onion тогда был намного меньше. У всех авторов была основная работа вне журнала. Были штатные должности для тех, кто продавал рекламу, или занимался графическим дизайном, или что-то такое, и была только одна штатная позиция для писателя и еще одна для главного редактора. Возможно, еще был ассистент главреда. Все писатели работали на фрилансе за бесплатно, им платили по 40 долларов за то, чтобы они приходили на встречи. Офис был паршивым маленьким местечком с пятнами на ковре и креслами-мешками. Но было очень весело. Это было похоже на клуб по интересам. Все были крайне увлечены процессом. Мы вели себя как группа друзей. На тот момент мы еще только укрепляли голос газеты.