Крадись, ведьма!

Меня встретил пристальный взгляд моего «магнума», и, надо сказать, это не принесло мне чувства облегчения.

– Входите, Дэниел. Я давно вас жду, – мягко сказал Блейр.

– А я давно ищу вас, Никки-бой, – в тон ответил я и ногой захлопнул за собой дверь.

– Очень рад видеть вас, – заявил артист. – Вы и представить не можете, как я желал встречи с вами с того самого момента, когда санитары выволокли меня из кабинета. «Дэниел, скажите им! – кричал я. – Это была шутка, пари!» Но что сделали вы? Молча отвернулись.

«Магнум» он держал в руке твердо. Его палец лежал на спусковом крючке, не оставляя ни малейшей надежды. Я отчетливо представлял, что произойдет, если он выстрелит, – мне самому доводилось стрелять из этого оружия.

Блейр выглядел неплохо для человека, сбежавшего из психиатрической клиники и дожидавшегося всю ночь моего возвращения. Как и я, он нуждался в бритье и сне, но в остальном, казалось, был в полном порядке. Только приглядевшись, можно было заметить, как подергивается правое веко, и красные окаемки на глазах.

– Почему вы молчите? – спросил Блейр. – Язык отнялся?

– Вас изолировали, – пробормотал я, чтобы сказать хоть что-то. – Но это вполне поправимо.

– Весьма любезно, Дэниел! – Его голос гремел. – Это поправимо, так вы сказали? А как же Адель? Вы же огорчите мою женушку? Она вас наняла, понесла расходы, а? – Его глаза потемнели. – О! Как вы с ней, должно быть, веселились, возвращаясь в Нью-Йорк. Еще бы, это было так смешно: вы изолировали меня с моей же помощью! Наверняка нож, которым я размахивал, вызвал ваш восторг, так ведь, Дэниел?

– Это пришлось кстати, – уныло промямлил я.

– А я думал о том, что вы хохочете надо мной, целый день представлял себе эту картину! Обри тоже наверняка в восторге от папаши-шизофреника. Не сомневаюсь, он смеялся до слез при мысли, что его старик бьется головой в стену сумасшедшего дома!

– Успокойтесь, Николас, – сказал я. – Где Чарити Адам?

– Девочка спит. – Он кивнул в сторону спальни. – Я пришел сюда рано утром, и она мне открыла. Единственное существо, которое было искренне радо меня видеть. Она накормила меня, сварила кофе, мы выкурили по сигарете, и бедняжка отправилась спать, естественно, не зная, что я ждал вас, чтобы убить!

– Естественно, – поддержал я. – Вы видели Вернона Клайда?

– Нет. Я был там, но никто не открыл.

– Он убит этой ночью, – сообщил я. – Если вам интересно, Никки-бой, скажу больше. Объявят, что это сделали вы. Псих сбежал из клиники и в безумном ослеплении зарезал друга. Вы по уши в дерьме, Никки-бой.

– Откуда мне знать, что вы не врете?

– Рано или поздно тело обнаружат. – Я вздохнул, подумав, что могут обнаружить и мое тело. – Чарити была там. Разве она вам ничего не сказала о Верноне?

– Нет. – Он нахмурился.

– Значит, побоялась вашей реакции, – вскользь заметил я. – Не стоило ломать руку санитару, Никки-бой, после этого на вас повесили ярлык жестокого маньяка.

– Что за чепуха, черт возьми! Я никому ничего не ломал! – возмутился Блейр. – Я даже не видел никого, когда выходил. Все двери настежь, так что мой побег оказался до смешного простым!

– Вы хотите сказать, что ушли из клиники беспрепятственно?

– Точно!

– И вас никто не пытался остановить?

– В том-то и дело! – Николас вдруг насторожился. – А что это меняет?

– Возможно, очень многое. – Я на секунду задумался. – Выслушайте, Никки-бой, хотя я понимаю, что вы готовы меня растерзать. Похоже, вам устроили ловушку. Для начала загнали, не без моей помощи, в психушку, затем организовали побег и сообщили властям об опасном шизофренике, одержимом манией убийства. И наконец, в ночь, когда вы разгуливаете по Нью-Йорку, действительно совершается жуткое убийство знакомого вам человека. Вы следите за моей мыслью, Николас? Могу добавить только одно. Я охотно помогу вам выбраться из беды, если вы не возражаете.

– Да я размозжу вам голову! А затем отправлюсь повидаться с женой. – Он нехорошо усмехнулся. – Не знаю, что с ней сделаю, но ручаюсь, она уже не будет такой, какая сейчас, если вообще выживет!

– Отлично! – Я повысил голос. – Значит, вы и вправду маньяк-убийца, и я зря теряю время! – Я уже кричал. – Что же вы? Стреляйте в меня! Разнесите мою башку вдребезги!

Я орал и краем глаза следил за дверью спальни. Неужели сон этой девчонки так крепок?

– Всему свое время, Дэниел, – с издевкой сказал Блейр. – Что вы орете, как истеричка? Мне спешить некуда. Я хочу, чтобы вы малость попотели, мне ведь тоже пришлось попотеть, как вы думаете?

– Благодарю, – буркнул я. – Не желаете ли посчитать капли?

Дверь спальни приоткрылась.

– Ну, что же вы не продолжаете, Дэниел? – спросил он мягко. – Помнится, вы большой охотник до разговоров. Актеры могут дурачить публику только на сцене, не так ли, мой друг? А каково ваше мнение теперь?

Лицо Чарити, появившееся в проеме, стало белее полотна, когда она увидела в руке Николаса револьвер.

– Я в раздумьях, Никки.

– И каковы результаты раздумий?

– Будь у меня в руке камешек, я бросил бы его вам за спину. Вы инстинктивно оглядываетесь, а я прыгаю и обезоруживаю вас. Неплохо?

Чарити сделала глубокий вдох.