Крах каганата

Завязалась схватка. Нападавшие были в меньшинстве, но зато дрались и отчаянней, и искусней. Вскоре удалось захватить караульное помещение банши — цокольный этаж, ранив и убив человек двенадцать, и прорваться к винтовой лестнице. Здесь рубиться оказалось труднее — узкое пространство не давало возможности маневрировать, а защитники Ал-Байды возникали, словно чертенята из табакерки, — вместо одного убитого двое свежих. На втором этаже Элия сражался уже впятером, а на третьем — втроём. Наконец он остался один на один с последним из охранников, бородатым и грозным, как Тенгри-хан — страшный великан, повелитель неба и света, из преданий хазар-язычников. Но наследник Иосифа был подобен другому древнему божеству — Куару, и разил противника острым сверкающим клинком, словно молнией. Искры сыпались от скрещённых лезвий. Оба рычали в лицо друг другу, яростные, злобные, больше похожие на зверей, а не на людей, потные, смердящие, с налитыми кровью глазами. Безусловно, стражник-гигант превышал противника ростом и мощью и к тому же не растратил столько энергии, поднимаясь с этажа на этаж; словом, поединок быстро начал складываться не в пользу багатура — он слабел, отступал и промахивался. Видя, что победа близка, исполин воодушевился и пошёл в наступление; в голосе его появились нотки злорадства. Вот его удар выбил меч из рук Элии. Юноша прижался к каменной стене, ожидая последней атаки неприятеля. Тот оскалился и неторопливо пошёл вперёд; остриё его палаша медленно приблизилось к подбородку жертвы: небольшое усилие — и металл войдёт в беззащитную плоть, превратит её в мёртвые останки. Но напрасно наслаждался защитник Ал-Байды собственной удачей, трепетом побеждённого и своим превосходством: в считанные доли секунды сын Ирины, подогнув колено, вытащил из-за голенища сапога тонкий, как шило, нож и вонзил его по самую рукоятку караульному между ног. У того на лице отразилась боль, детский страх, а глаза вышли из орбит. Этого смятения было вполне достаточно: младший потомок каган-бека двинул ножом вторично — в переносицу великана. Воплощённый Тенгри-хан по инерции отступил, зашатался, охнул и откинулся на спину, бороду задрав к потолку; только нож торчал у него посреди бровей.

— Вот и всё, — сам себе сказал Элия, вытирая рукавом влажный лоб. — Первую задачу решили. А теперь ещё две: обнаружить брата и благополучно вывести его вон из замка. Положеньице не из лёгких, да-с!

Он склонился к мёртвому гиганту и сорвал с его пояса медное кольцо, на котором висели длинные ключи. Отпер железную решётку, отделявшую четвёртый этаж от пятого, и пошёл по ступенькам вверх. Подобрал новый ключ к новому замку — на железной дверце. Потянул за ручку и протиснулся внутрь. Узкая каморка, расположенная под крышей Ал-Банды, освещалась узкими высокими застеклёнными прорезями вместо окон — возле самого потолка; внутреннее убранство представляло из себя стол и стул, небольшую полку с книгами и застеленную лежанку; на лежанке сидел скелет, на который была натянута белая прозрачная кожа, и смотрел на вошедшего дикими испуганными глазами.

— Ты Давид?! — даже не спросил, а скорее ужаснулся пришелец.

— Да... Давид... — еле слышно отозвался пленник каган-бека. — А тебя как зовут? Кто ты, человек?

— Элия. Твой родной младший брат. Вспоминаешь, нет?

У скелета на челе пролегла складка удивления:

— Боже, Элия! Как ты сильно вырос... Сколько лет прошло?

— Да почти тринадцать.

— Господи, тринадцать! Подойди, дай тебя обнять. Я встаю с трудом: ноги совсем не держат...

От него шёл какой-то мерзкий запах — тлена, пыли, перепрелой грязной одежды; багатур чуть не передёрнулся, задержал дыхание, обнимая родича, а потом, отстранясь, сказал:

— Ну, пошли со мной. Путь свободен. Мы должны убираться из Сарашена — чем скорее, тем лучше.

— Что? Куда? — посмотрел на него со страхом Давид.

— Да на волю, брат! Я и Эммануил — мы заставим отца объявить тебя наследником царского престола.

Узник Ал-Байды замахал руками:

— Нет, ни в коем случае! Не желаю и не могу! Видишь, в каком я виде? Заточение выпило мои силы...

— Не беда, мы тебя откормим и вылечим. Главное, ты жив.

— Это называется «жив»? Я скорее мёртв...

— Некогда скулить. Ну, давай, обопрись на моё плечо. Время дорого!..

Осторожно ступая, Элия медленно спустил старшего из царевичей по ступенькам. У того дрожали колени, он скользил и едва не падал. От разбросанных на площадках трупов приходил в неописуемый ужас:

— Ты из-за меня уничтожил их? О, какое несчастье!

— Не смотри туда. Иногда приходится быть жестоким. Я сражаюсь во имя Родины. Нас, детей Иосифа, не удастся похоронить прежде времени!

— Голова закружилась от чистого воздуха... А в глазах круги... Как мы выберемся из замка? Разве стража не арестует?

— Что-нибудь придумаем. В караульном помещении я заметил большую корзину — ты поместишься в ней. Вытащу её во внутренний двор, а затем подгоню подводу и попробую вывезти через боковые ворота — там охраны меньше.

— Господи, а если меня раскроют?