Крах советской модели экономики

помещиков. Это и породило особый критический энтузиазм и революционный настрой в

5 Там же, с. 85.

широких слоях российской интеллигенции и особенно молодежи. В то же время народники

боялись грядущего капитализма в России и верили в её особый некапиталистический путь

развития.

А. Марксизм

Для многих сейчас уже совершенно очевидна необходимость перехода от былой

идеализации и даже сакрализации марксизма-ленинизма и советского общественного строя

к пониманию их несостоятельности в разных, если не во всех аспектах, особенно в их

претензиях на практике на гуманность и прогрессивность, а в теории на научность, адекватность объективным закономерностям и на монополию в общественной науке. Ведь

еще совсем недавно было принято считать, что все мировое обществоведение делится на две

части: научную, марксистскую, и ненаучную, вульгарную, немарксистскую, т.е. буржуазную.

Наша страна, да и ряд других государств, многомиллионные народы заплатили

безмерную цену за свою прошлую абсолютную веру в марксизм и его национальные

разновидности, за свои розовые надежды на его всесильность. В конечном счёте им

пришлось воочию убедиться, что марксизм представляет собой мировоззрение, оторванное

от реальных тенденций развития общества, точнее самую большую утопию из всех, какие

знало человечество, но утопию, обращённую к обездоленной, люмпенизированной части

человечества, которая особенно податлива на политические манипуляции и способно

служить слепым орудием в руках корыстных и безответственных политиканов-диктаторов.

Как справедливо пишет Я.А.Певзнер, “…марксизм-ленинизм-сталинизм-маоизм –

исторически сложившийся второй этап утопического социализма. Его резкое отличие от

первого (Мор, Фурье и пр.) состоит в следующем: там были мечта, теория, пожелания, не

оказавшие никакого влияния на реальное положение дел, … здесь же было “дело”, охватившее 1/3 мира, которое свелось прежде всего и главным образом к разрушению

старого. А как только перешли к новому, так сразу же выяснилось, что прежние идеи

социализма – пустышка, блеф, обман”6.

Хотя Марксу и Энгельсу принадлежит великая заслуга как одним из основателей

социал-демократического движения, известные претензии марксизма на роль “не догмы, а

руководства к действию”, оказавшись воплощёнными в жизнь, во многом обнажили

отрицательные черты марксизма как учения, его функцию разрушителя немалой части того

ценного, что создавалось в истории цивилизации.

Внешнюю глубину и научность марксизма-ленинизма нельзя оторвать от теории

революции, от пафоса революционной борьбы, которыми были проникнуты вся жизнь и

деятельность Маркса и Энгельса, а затем Ленина. В основе всего этого – революционное

нетерпение, болезненные процессы первоначального накопления капитала в условиях

раннего, а точнее, дикого капитализма, и знаменитые “три источника”, содержавшие, как

известно, массу ошибочных, не подтвердившихся позже положений.

Будучи фанатом революции и классовой борьбы, находясь на позициях классовых

предпочтений7, Маркс не любил славян, и в частности русских. В статье “Демократический

панславизм” он пишет: “Славяне – мы ещё раз напоминаем, что при этом мы всегда

исключаем поляков – постоянно служили как раз главным орудием контрреволюции.

Угнетаемые дóма, они вовне, всюду, куда простиралось славянское влияние, были

6 Я.Певзнер. Вторая жизнь. М., 1995, с. 339, 340. Весьма содержательная и глубокая критика экономического учения

Маркса и Энгельса содержится в новой книге Я.А.Певзнера “Крах коммунизма и современные общественные отношения”.

М., Наука, 1999.

7 Очень хорошо охарактеризовал в этом качестве своего друга Ф.Энгельс: “Маркс был прежде всего революционер.

Принимать тем или иным образом участие в ниспровержении капиталистического общества и созданных им

государственных учреждений, участвовать в деле освобождения пролетариата... вот что было в действительности его

жизненным призванием” (Соч. Т. 19, с. 351-352).

угнетателями всех революционных наций”8. Вождь мирового пролетариата делил таким

образом нации на революционные и контрреволюционные, подобно тому, как классы он

делил на эксплуататорские и эксплуатируемые.

Но больше всего досталось от него русскому народу. В той же статье он пишет:

“…ненависть к русским была и продолжает быть у немцев их первой революционной

страстью; со времени революции к этому прибавилась ненависть к чехам и хорватам, и

только при помощи самого решительного терроризма против этих славянских народов

можем мы совместно с поляками и мадьярами оградить революцию от опасности. Мы знаем