Красавица и Чудовище. Другая история Белль

— Ты можешь начать вон с того тома, справа, — строго сказала Белль, указывая на растерзанный фолиант. — Попробуй хотя бы определить, какие годы там указаны.

Чудовище смиренно повиновалось.

Сначала все сливалось у Белль перед глазами… бесконечные ряды имен налогоплательщиков, крестьян, по большому счету вовсе не достойных упоминания, и огромное количество людей по имени Жак и Франсуа.

В довершение всего девушка поняла, что в документах очень редко упоминаются женщины — там, как правило, перечислялись главы семейств, и почти все они были мужчинами.

Почерк у безымянного архивиста, который вел отчетность, оказался настолько мелкий и убористый, что Белль периодически пропускала смену времен года, а то и смену лет.

В поисках записи о своем рождении Белль просматривала списки людей, живших за двадцать лет до проклятия, и скоро ей в глаза бросилось нечто странное: рядом с некоторыми именами стояли забавные значки. Охваченная любопытством, девушка перевернула несколько страниц, посмотрела записи за разные времена года, пытаясь понять, не являются ли значки обозначением добавочного налога, отметкой о смерти или несут какой-то другой смысл, важный для королевского казначейства.

И ничего не поняла.

Объединяло значки только одно: те имена, рядом с которыми они стояли, больше в списках не упоминались — даже в списках умерших.

Все отмеченные люди были разного возраста и пола, принадлежали к разным профессиям. Белль гадала, что же их всех объединяет.

— Нашла! — вдруг закричала она, на время позабыв о непонятных символах. — Я нашла себя! Запись о своем рождении!

Чудовище беззвучно подскочило, одним хищным движением оказалось у Белль за спиной и заглянуло ей через плечо.

— Белль, девочка, рождена… Ох… — У девушки вытянулось лицо от разочарования. — Отец — Морис. И всё.

Чудовище заворчало, явно намереваясь зарычать, и Белль, не глядя, накрыла его пасть ладонью.

— А как же твоя мать? — приглушенно пробурчало Чудовище. — Похоже, о ней больше нигде не упоминается.

— Каким-то образом она стерла все записи. И мы пока не знаем почему. — Белль вздохнула. — Думаю, такое случается, если член твоей семьи волшебница. Но посмотри, тут кое-что есть. Вот, смотри: имя моего отца, потом пустое место, а рядом вот этот маленький символ, на который я постоянно натыкаюсь. Такое впечатление, что раньше здесь стояло имя моей матери, но его стерли, а этот значок остался. Очевидно, он как-то связан с ней.

— И что? — спросило Чудовище.

— Ты не знаешь, что означает этот символ? Ты видел его прежде?

— Нет. — Чудовище нахмурилось.

— Наверняка это что-то важное. Похоже, все отмеченные этим знаком в дальнейшем исчезают из списков. Видишь? — Она перелистнула страницу, указывая на загадочные символы. — Куда подевались эти люди?

— Свирепствовал повальный мор, — мрачно сообщило Чудовище. — Когда я был ребенком.

— Нет, — сказала Белль, покачав головой, думая, какую из двух толстых книг взять следующей.

Чудовище недоверчиво уставилось на нее.

Тут до девушки вдруг дошло, как ужасно прозвучало это ее «нет».

— Прости! Я не хотела… Не подумай, что я такая черствая. Я лишь имела в виду, что твое предположение не объясняет, почему эти люди исчезли из списков. Смотри: здесь ясно сказано, что человек умер во время эпидемии. И здесь, и вот тут — таких заметок сотни. А люди, отмеченные этим знаком, не умерли… Они просто больше не упоминаются.

— Может, они переехали, как ты.

— Что, все? Думаю, даже с учетом того, что мир волшебным образом позабыл про твое королевство, кто-то наверняка заметил бы массовое переселение людей в этой части света. Крестьяне в моей родной деревне не любят все новое и странное. Они, по крайней мере, пожаловались бы на пришлых.

Повисло удрученное молчание. Белль вдруг показалось, что больше ни в чем нельзя быть уверенной и даже кресло, в котором она сидит, того и гляди сбросит ее и исчезнет. Концы не сходились с концами, отсутствовали факты, на которые можно опереться. И на коленях у нее лежит просто древний бумажный мусор, а все содержащиеся там слова и информация бессмысленны.

— Аларик, — произнесло вдруг Чудовище.

Белль посмотрела на него: хозяин замка смотрел куда-то перед собой остекленевшим взглядом.

— Аларик, старший конюх. Он исчез за несколько лет до… до проклятия. Посмотри, есть ли рядом с его именем такой знак.

— Что значит «исчез»? Что ты помнишь? — спросила Белль, берясь за одну из уцелевших книг.

— Однажды он просто… не явился на службу. И его семья тоже не знала, что с ним приключилось. Мои родители сказали, что я сам виноват. Сказали, я слишком его разбаловал, а он бросил нас и собственную семью ради новой жизни — как всегда поступают подобные ему «типчики», стоит им получить немного золота.

— Как можно говорить ребенку такие ужасные вещи? — поразилась Белль.

— Я и впрямь украдкой совал ему монеты, — призналось Чудовище. — И делал маленькие подарки. Точно так же я потихоньку кормил лошадей морковкой и сахаром. Я не думал, что для кого-то это обернется бедой.

И это ребенок, в сердце которого «нет любви»?

— Ты кормил замковых лошадей тайком? — улыбнулась девушка.