Красивые вещи

Очутившись в библиотеке, я аккуратно, бесшумно достаю из потайного кармана на поясе спортивных штанов микроскопическую видеокамеру размером с ластик на конце карандаша. Я быстро обвожу взглядом библиотеку и шагаю к стеллажу, который приметила во время нашего разговора с Ванессой. Этот шкаф встроен в угол комнаты, и оттуда открывается отличный обзор всей библиотеки Я засовываю камеру между двумя потрепанными томами – «Я, Клавдий»[87]и «Метод торговли на фондовом рынке» Ричарда Д. Уайкоффа[88]. Развернув камеру как нужно, я отступаю, чтобы посмотреть на дело своих рук. Камера невидима, если только целенаправленно не искать ее. Я беру свой коврик для йоги, лежащий под диваном, куда я его незаметно запихнула ногой во время нашей беседы, и выскальзываю в коридор.

Назад я бегу трусцой и возвращаюсь к Ванессе раскрасневшаяся и запыхавшаяся. А она стоит там, где я ее оставила.

– Ты его нашла.

– Под диваном, – отзываюсь я.

Ванесса смотрит на меня, а я гадаю: догадалась ли она? Да нет, конечно же нет. У нее и в мыслях ничего такого нет. Адреналин, наполнивший мои кровеносные сосуды, бодрит меня куда сильнее, чем целый час занятий йогой.

«Все получится, – думаю я. – Я здесь именно ради этого».

И вот тут Ванесса кидается ко мне и обнимает меня, и я целую минуту не в состоянии осознать, что она вовсе не празднует со мной мою маленькую победу. Но нет, это она принимает меня в лучшие подружки.

– Я так рада, что мы станем подругами, – произносит она мне прямо в ухо.

Она думает, что мы с ней подруги.

В ее объятиях я то Нина, то Эшли, а потом опять Нина. Моя суть аморфна и меняется, как облако на ветру. Еще немного – и я утрачу понимание того, кто же я.

– Конечно, мы подруги, – шепчет Эшли на ухо Ванессе.

«Я по-прежнему тебя ненавижу», – думает Нина.

И мы обе обнимаем Ванессу.

Вернувшись в домик смотрителя, я вижу Лахлэна, развалившегося на диване с лэптопом на животе. Вокруг него хлебные крошки. Я вхожу, и он смотрит на меня:

– Могла бы мне чашку кофе принести хотя бы.

– В Тахо-Сити есть «Старбакс», я тебя приглашаю, – говорю я, плюхаюсь на диван рядом с ним и беру с журнального столика надкусанную булочку. От нее пахнет плесенью. Но я так голодна, что все равно съедаю булку.

Лахлэн что-то набирает на клавиатуре.

– Я за тобой наблюдал, – сообщает он. – А знаешь, не так плохо у тебя получается с йогой. Может быть, тебе стоит подумать об этом как о будущей карьере, если это дело у нас не выгорит.

– А ты имеешь хоть какое-то представление о том, сколько зарабатывает инструктор йоги?

Лахлэн смотрит на меня поверх очков:

– Как я понимаю, маловато.

Я думаю о лечении моей матери от рака и мысленно подсчитываю, сколько мне нужно дать уроков за тридцать долларов каждый, чтобы оплатить курс терапии.

– Да, маловато.

– Посмотри, – говорит Лахлэн и поворачивает лэптоп экраном ко мне, чтобы я увидела, чем он занимается.

На экране вид с видеокамеры, которую я только что тайно установила в библиотеке Стоунхейвена. Качество картинки плохое – изображение зернистое и темное, – но ракурс верный, так что мы четко видим все три стены библиотеки и пространство между ними. Около камина грозно возвышается чучело медведя. В углу светится обогреватель. Мы с Лахлэном смотрим на экран. В библиотеку возвращается Ванесса (она все еще в шелковой пижаме) и садится на диван. Утопая в подушках, она достает из кармана кардигана телефон и быстро прокручивает экран. Я не глядя могу определить, чем она занята: просматривает свой канал в Инстаграме.

– Одна камера есть, прекрасно, – бормочет Лахлэн, тянется ко мне и прижимает ладонь к моей щеке. – Я так и знал, что у тебя получится, любовь моя.

А я смотрю на бледное лицо Ванессы, слегка подсвеченное экраном смартфона.

Щелк. Щелк. Щелк. Она набирает на клавиатуре тачскрина какие-то слова. Щелк, щелк, щелк. Не этим ли она занимается весь день напролет: смотрит, чем занимаются другие по всему миру, и решает, что неплохо бы то или это лайкнуть, и все это она делает ради сравнения со своей собственной жизнью. Как это жалко. Ранимая, измученная Ванесса, с которой я только что разговаривала, исчезла. Она вновь превратилась в тусклый пустой сосуд, и я могу смотреть на нее с презрением. И надо сказать, для меня это почти облегчение.

– Она гуглила Эшли, – сообщаю я. – Цитировала мне афоризмы с моего вымышленного аккаунта в Фейсбуке. Как думаешь, мы достаточно осторожны?

Лахлэн отрывает взгляд от экрана:

– Она увидит то, что хочет увидеть. Она тупа как пробка и тщеславна до мозга костей.

У меня слегка кружится голова. Жар победы все еще не выветрился из моего тела. Под тканью спортивного костюма высох пот. Еще пара таких недель – и мы расставим все наши камеры там, где хотели. А потом будет легко и просто устроить ловушку, и Ванесса войдет в нее.