Красная королева

– Как вы знаете – об этом я не раз говорил вам, – я не могу высказать свое суждение, но все-таки все, слышанное мною здесь, убеждает меня, что слуга Лейстера обманул и провел не только его, но и ее величество. Этого достаточно, чтобы задержать его вместе с тем стариком и отправить в Лондон. В то же время я считаю нашу задачу оконченной.

Сэррей смутился и наконец произнес:

– Разве вы забыли о сэре Брае?

– Я совсем не забыл о нем; мы найдем его и узнаем, чего Пельдрам хотел от него.

– А вы не намерены увезти молодую даму из Ратгоф-Кэстля? Она, по-видимому, – главное действующее лицо; только ее показания могли бы внести свет в это дело. Лейстер дал мне слово, что состоит в супружестве с молодой леди, этот человек утверждает, что был свидетелем при совершении обряда, но документ затерян и граф скрыл свой брак от королевы. Мы можем добиться правды, только услышав показания молодой леди, и, лишь сообразуясь с этими объяснениями, королева может судить о моем обвинении и о виновности Лейстера.

– Вы правы, – сказал Ралейг, подымаясь с решимостью, – мы отправимся в Ратгоф-Кэстль, но прежде переговорим с сэром Браем. Оба задержанных могут пока следовать за нами.

По приказанию Ралейга быстро были сделаны все необходимые приготовления к отъезду в Лейстершайр, и через четверть часа все общество отправилось в путь.

Кингтон был слишком мало любим, чтобы рассчитывать в попытке к освобождению на помощь служащих в замке, и потому должен был покориться своей судьбе; но все-таки по пути он строил планы, которые могли бы исправить то, что он испортил своей двойной неосторожностью.

Однако в Лейстершайре все члены маленького каравана наткнулись на новое непредвиденное обстоятельство.

Тюремщик заметил утром бегство Брая и замену его Пельдрамом. Тщетно просил последний отпустить его. В обыкновенное время тюремщик, быть может, исполнил бы эту просьбу, но теперь, когда важные лица находились поблизости, ему приходилось думать о своей безопасности, и он оставил нового заключенного в том же положении, поспешив сделать обстоятельный доклад о происшествии мировому судье, своему настоящему начальнику. Мировой судья прибыл вследствие извещения почти одновременно с нашими путешественниками, и вскоре все обсудили, что можно сделать.

Кингтон, Пельдрам и Ламберт были переданы мировому судье с приказом немедленно в целости доставить их в Лондон, причем судья головой отвечал за их доставку. Ралейг тотчас же написал Бэрлею подробное донесение о рассказанных нами событиях и немедленно отправил его по назначению. Поиски Брая велись с той целью, чтобы дать ему указание явиться в Лондон к канцлеру со своим документом. Затем Ралейг и Сэррей поспешно собрались в дальнейшую поездку на север.

Глава двадцать седьмая. Серебряная шкатулка

I

Мария Стюарт находилась уже в течение двенадцати дней в замке Лохлевин. За шумными и печальными днями в Эдинбурге и Голируде последовали более тихие, но не менее печальные благодаря утонченной жестокости леди Дуглас. Но тем не менее в этом промежутке времени произошло много благоприятного для Марии. Елизавета Английская стала на ее сторону и послала уполномоченного для примирения ее с восставшими шотландскими лэрдами. С другой стороны, вследствие применения к Марии строгости настроение общества изменилось, перейдя в сочувствие. Притеснители Марии начали понимать, что им угрожает тяжелая ответственность.

Главная вина Марии заключалась в ее браке с Босвелем, а преступление Босвеля – в убийстве короля. Но теперь, когда Мария была разлучена с супругом, никому не приходило в голову обвинять ее в смерти Дарнлея; вследствие этого у всех партий было средство прийти к соглашению; оно заключалось в том, чтобы признать Босвеля козлом отпущения за все совершившееся и подвергнуть его соответствующему наказанию.

Возмутившимся было нетрудно ухватиться за это средство. Приверженцы Марии не желали ничего искреннее, как расторжения ее брака с Босвелем, и таким образом оставалось только самой Марии высказаться против него. Но она и не думала об этом, объявив, что лучше в одной только нижней юбке покинет с ним отечество, чем откажется от него.

В это самое время раздались протесты коронованных особ, осуждавших поведение шотландцев по отношению к их королеве, и бунтовщики стали все более терять почву под ногами. Но вдруг произошло событие, снова придавшее им силу и снова сгустившее над головой Марии политические тучи, которые готовы были рассеяться.