Красная королева

Однако остальные заговорщики уже успели проникнуть в комнату; они опрокинули стол и схватили Риччио, который с отчаянными воплями: «Правосудие! Правосудие!» – старался защититься от направленных на него обнаженных шпаг. Он судорожно вцепился в складки платья королевы, но Дарнлей вырвал их у него из рук, тогда как на Марию Стюарт и ее приближенных дам были направлены пистолеты, чтобы никто из них не посмел вступиться за несчастного. Андрэ Кэрью приставил даже кинжал к груди королевы.

– Сжальтесь! – умоляла она.

Тут Дуглас выхватил у короля кинжал из ножен и всадил его в грудь Риччио. Тот издал хриплый вопль, но еще раз, обливаясь кровью, дополз до королевы и рухнул там на пол. Убийцы повлекли его за ноги вон. Еще до сих пор показывают в залах Голируда широкие кровавые полосы, которые ничем не удалось вывести. Тут раненого бесчеловечно доконали, нанеся ему пятьдесят шесть ударов кинжалом и шпагой. Бледная и дрожащая, стояла Мария во время этой жестокой расправы. Железная рука Дарнлея крепко держала ее. Она молила о пощаде, упрашивала предать Риччио суду, вместо того чтобы гнусно убивать его. Тут появился лэрд Рутвен, обессиленный опустился на стул и, показав окровавленный кинжал, пробормотал упавшим голосом Дарнлею:

– Он лежит, весь разбитый, на мостовой двора, мы выкинули из окошка труп негодяя, чтобы псы лизали его кровь.

– Пред королевой не сидят! – воскликнула Мария, до того возмущенная дерзостью убийцы, что пылкое негодование заглушило в ней на один миг ужас, вызванный кровавым злодейством. – Вон отсюда!

– Ваше величество, я сижу только потому, что изнемог от болезни. Ради вашей чести и чести вашего супруга я встал с постели и притащился сюда, чтобы уничтожить негодяя.

С этими словами лэрд Рутвен налил себе стакан вина и осушил его.

– Так за что вы нанесли мне такое бесчестье? – дрожа от гнева, обратилась Мария к своему супругу. – Вы, которого я возвысила из опальных до королевского трона? Ах вы, изменник и сын изменника! – воскликнула она с мрачным огнем во взоре и лихорадочной дрожью во всех мускулах. – Возможно, что мне никогда не удастся отмстить вам, потому что я – лишь женщина, но тот ребенок, которого я ношу под сердцем, не должен называться моим сыном, если он не сумеет отплатить за мать!

– Вы не принимали меня, вашего супруга, когда при вас находился Риччио; вы не хотели знать меня по целым месяцам, тогда как он был вашим поверенным; ваша и моя честь требовали того, чтобы я допустил убийство этого мерзавца.

– Ваше величество, – вмешался Рутвен, – король отмстил за свою поруганную честь, мы же освободили страну от предателя, на вашу пагубу вкравшегося в ваше доверие. Он склонял вас к тому, чтобы тиранить дворянство, обречь на изгнание бежавших лэрдов, угрожать господствующей религии и затеять позорную измену посредством союза с католическими государями. Он внушил вам избрать опальных графов Босвеля и Гэнтли в свой тайный совет; Давид Риччио был изменником по отношению к вам, ваше величество, и к Шотландии.

Мария поняла, что попала во власть своих врагов из-за своей легкомысленной беззаботности и этим промахом разрушила все одержанные ею триумфы.

– Эта кровь должна быть отомщена, клянусь моей жизнью! – промолвила она, плача от горя и ярости. – Я скорее согласна умереть, чем перенести такое поругание!

– Сохрани вас Бог от этого, ваше величество! – возразил Рутвен. – Чем более выкажете вы себя оскорбленной, тем строже осудит народ вашу вину.

II

Пока лэрд Рутвен говорил, в Эдинбурге ударили в набат, придворные дамы королевы подняли тревогу в замке своими криками о помощи, весть о том, что в королевском дворце происходит резня, достигла города, и пока лэрды, державшие сторону королевы, а именно: Этоль, Босвель, Флемминг и прочие, спасались из окон Голируда с помощью длинных веревок, Мельвиль приказал ударить в набат и под зловещее гудение колоколов подступил к воротам дворца с вооруженными гражданами.

– Вот явились мои верные защитники! – радостно воскликнула королева, заслышав глухие удары в ворота замка.

Однако Дарнлей, схватив ее за руку, воскликнул:

– Я приму их, я защищу вашу честь!

– И раньше, чем они увидят вас, ваше величество, – проворчал Рутвен, – мы скорее сбросим вас с зубцов башни; из-за убитого пса не должна вспыхнуть междоусобная война! Подчинитесь! Клянусь Богом, если вы равнодушны к чести и благополучию Шотландии, то во избежание худшего придется пожертвовать вашей жизнью.

Дарнлей подвел к креслу близкую к обмороку королеву, после чего запер ее на ключ и вышел с Рутвеном во двор, чтобы успокоить Мельвиля с горожанами. Он не велел отворять ворота, но приказал возвестить со стены, что король ручается своим словом в добром здравии и невредимости королевы, что умерщвлен только итальянский писец, который вступил в заговор с римским папой и испанским королем с целью призвать в страну чужеземные войска ради восстановления католичества. Этого было достаточно для того, чтобы успокоить сторонников королевы.