Красная пирамида

Библиотека Первого Нома напоминала библиотеку в доме Амоса, только в сотню раз больше. Стены круглого зала с похожими на соты ячейками для свитков уходили вверх чуть ли не до бесконечности, как будто мы вдруг оказались в самом большом в мире улье. Глиняные шабти сновали туда-сюда, отыскивая нужные свитки, но из людей мы никого не увидели.

Зия подвела нас к большому деревянному столу и развернула длинный папирусный свиток – совершенно пустой. Затем взяла палочку для письма и обмакнула ее в чернила.

– Египетское слово шеш обычно означает «писец» или «писатель», но у него есть еще одно значение: «маг». Потому что магия, в своей основе, означает превращение слов в реальность. Сейчас вы создадите свой собственный свиток. Обращаясь к своей магии, вы наделите слова, написанные на бумаге, силой, которая пробудит их к жизни. Если эти слова произнести, они сами становятся магическими.

Она протянула палочку для письма Картеру.

– Ой, нет, у меня не получится, – начал отпираться он.

– Просто напиши какое-нибудь слово, – предложила она. – Любое.

– Английское?

Зия скривилась.

– Ну, можно и английское. Годится любой язык, но все-таки иероглифы подходят для магии лучше всего. Это язык творения, язык Маат. Но только будь осторожен.

Объяснить подробнее она не успела: Картер уже изобразил на папирусе простенький иероглиф-птицу.

Рисунок затрепетал, сорвался с папируса и улетел, уронив Картеру на голову несколько чернильных капель. Глядя на ошарашенную физиономию Картера, я не смогла удержаться от смеха.

– Типичная ошибка начинающего, – сказала Зия, строго зыркнув на меня, чтобы я утихомирилась. – Если вы намерены использовать символ, обозначающий нечто живое, разумнее изображать его не полностью: например, не дорисовать ноги или крылья. Иначе проходящий сквозь вас поток магии может оживить его, и он выйдет из-под контроля.

– И нагадит на своего создателя, – со вздохом сказал Картер, стирая чернила с волос клочком пергамента. – Поэтому у папиной восковой статуэтки, Клецки, нет ног?

– Верно, принцип тот же, – кивнула Зия. – Теперь попробуй снова.

Картер уставился на посох Зии, сплошь покрытый иероглифами. Выбрав один, он перенес его на папирус: символ огня.

«Охо-хо», – подумала я. Но слово так и не ожило – оно просто растаяло. Может, оно и к лучшему. Огонь в библиотеке – опасная затея.

– Пробуй еще, – настойчиво велела Зия.

– А почему я чувствую себя таким усталым? – спросил Картер.

На него и в самом деле было жалко смотреть. Лицо побледнело, на лбу блестели капельки пота.

– Ты ведь выступаешь проводником магии, – сказала Зия. – Для меня работать с огнем естественно и легко. Но для тебя, возможно, это не самый близкий вид магии. Попробуй что-нибудь другое. Скажем… попытайся вызвать меч.

Зия показала ему, как выглядит нужный иероглиф, и Картер изобразил его на папирусе. Мы напряженно уставились на свиток.

Ничего не произошло.

– Произнеси его, – велела Зия.

– Меч, – сказал Картер.

Слово полыхнуло огнем и исчезло. На папирусе остался лежать ножик для масла.

– Жуть как страшно! – расхохоталась я.

Картер выглядел так, будто вот-вот упадет в обморок. Но все-таки сумел выдавить из себя кривую улыбочку. Потом схватил ножик и притворился, что сейчас пырнет меня.

– Для начала неплохо, – ободряюще сказала Зия. – Только помни: это не ты создал этот нож. Ты просто призвал его в реальность с помощью Маат – созидающей силы мироздания. Иероглифы – это код, который мы используем, обращаясь к этой силе. Вот почему мы называем их Божественной Речью. Чем могущественнее маг, тем большую власть он имеет над словами.

На меня снизошло озарение.

– А те иероглифы, которые парили в Зале Эпох… Они как будто исходили от Искандара. Он призывал их из Маат?

– Не совсем, – покачала головой Зия. – Просто его магическая сила так велика, что одно его присутствие делает язык вселенной видимым. Независимо от специальности, каждый маг в душе стремится к главному – стать глашатаем Божественной Речи, то есть познать язык творения настолько хорошо, чтобы творить реальность одной лишь силой магических слов, не прибегая к помощи свитка.

– Вроде как сказать «взорвись», и дверь перед тобой разлетится вдребезги, – вмешалась я.

– Да, такое тоже возможно, – хмыкнула Зия, – но подобное мастерство требует долгих лет практики.

– Неужели? Но я…

Краем глаза я засекла, как Картер тряхнул головой, молча подавая мне знак заткнуться.

– Э-э… – замялась я. – Надеюсь, когда-нибудь я этому научусь.

Зия скептически приподняла бровь.

– Для начала освой работу со свитком.

Я уже слегка утомилась от ее пренебрежительного ко мне отношения, поэтому тут же схватила палочку для письма и вывела на папирусе слово «огонь». По-английски, без затей.

Зия наклонилась над моим художеством и нахмурилась.

– Так у тебя вряд ли получится… – начала Зия, но договорить не успела: столб огня вырвался из папируса, ударив ей прямо в лицо. Я взвизгнула, не сомневаясь, что совершила непоправимое. Но когда огонь угас, Зия все еще была жива. Ее вид даже вернул мне хорошее настроение: лицо перекошено от изумления, брови спалены начисто, челка тлеет.