Красная Страна

Убедившись, что его не видно, Брачио вытянул медальон из рубашки и открыл. Два крошечных портрета настолько выцвели и покрылись пузырями, что никто иной не увидел бы ничего, кроме грязных пятен, но Брачио их знал. Он нежно потрогал пальцами эти лица, и в его мыслях они были такими, какими он их оставил так давно – приятные, совершенные и улыбающиеся.

– Не волнуйтесь, детки, – проворковал он им. – Я скоро вернусь.

Мужчина должен выбрать, что важно, а всё прочее послать ко всем чертям. Будешь беспокоиться обо всём, и не добьёшься ничего. Брачио – единственный здравомыслящий человеком в Отряде. Димбик – самовлюбленный болван. Джубаир с рассудком совершенно не дружит. А Коска, при всей своей ловкости и хитрости – мечтатель, и это дерьмо с биографом тому доказательство.

Брачио был достойнейшим из них, поскольку он знал себе цену. Ни возвышенных идеалов, ни великих иллюзий. Он был здравомыслящим человеком, со здравыми амбициями, делал то, что должен, и довольствовался этим. Только его дочери имели для него значение. Новые платья, хорошая еда, хорошее пособие и хорошая жизнь. Лучшая жизнь, чем тот ад, в котором жил он…

– Капитан Брачио! – пронзительный крик Коски, громче обычного, вернул его в настоящее. – Сигнал!

Брачио со стуком захлопнул медальон, вытер влажный глаз тыльной стороной кулака и поправил пояс, на котором висели его ножи. Коска засунул одну ногу в стремя и подпрыгивал – раз, два, три, – прежде чем снова принялся тянуть позолоченную луку седла. Его выпученные глаза поравнялись с ней, и он застыл.

– Не мог бы кто-нибудь…

Сержант Балагур подсунул руку под его задницу и без усилий забросил его в седло. Оказавшись на коне, Старик некоторое время восстанавливал дыхание, а затем с некоторым усилием вытащил клинок и поднял его ввысь.

– Обнажите мечи! – Он задумался. – Или более дешевое оружие! Давайте… сделаем что-то хорошее!

Брачио указал на гребень холма и взревел:

– Поехали!

С восторженным возгласом передний ряд пришпорил лошадей и загрохотал в ливне грязи и сухой травы. Коска, Лорсен, Брачио и остальные рысили следом, как подобает командирам.

– И это всё? – Брачио услышал ворчание Сворбрека, когда перед ними открылась жалкая долина с пёстрыми полями и пыльными маленькими поселениями. Возможно, он ожидал высокий форт с башнями из золота и стенами из адаманта. Возможно, городок таким и будет, когда он допишет сцену. – Это выглядит…

– Неужели? – бросил Темпл.

Стирийцы Брачио уже стекались энергичным галопом через поля к городу, а кантийцы Джубаира стремились к нему с другой стороны – их лошади точками чернели на фоне поднимающейся пылевой бури.

– Смотрите, как они идут! – Коска стащил шляпу и махнул ею. – Храбрые парни, а? Энергия и жар! Как бы я хотел быть там, в атаке, со всеми!

– Правда? – Брачио помнил, как командовал атакой – это была жёсткая, мучительная, опасная работа и бросалось в глаза отсутствие энергии и жара.

Коска подумал мгновение, напялил обратно шляпу на лысеющую голову и вложил меч обратно в ножны.

– Нет. Неправда.

Они закончили путь вниз шагом.

***

Если кто-то и сопротивлялся, к тому времени, как они прибыли в Сквердил, всё было кончено.

В пыли у дороги сидел мужчина, прижав окровавленные руки к лицу, и моргал, глядя на проезжающего Сворбрека. Стояла разломанная овчарня, в которой без нужды перерезали всех овец, и среди пушистых трупов уже возилась собака. Валялся опрокинутый на бок фургон, одно колесо всё ещё безнадёжно скрипело, а рядом свирепо спорили из-за разбросанного содержимого кантийский и стирийский наёмники, используя выражения, смысла которых ни один не понимал. Ещё двое стирийцев пытались сбить дверь с петель, а один взобрался на крышу и неловко рыл её топором, как лопатой. Джубаир сидел на своей огромной лошади в центре улицы, указывал своим большущим мечом и громовым голосом отдавал приказы, перемежая их малопонятными сентенциями о воле Бога.

Карандаш Сворбрека парил, его пальцы бегали по строкам, но он не мог думать о том, что написать. В конце он нацарапал нелепое: «Героизма не наблюдается».

– Что делают эти идиоты? – проворчал Темпл. Несколько кантийцев привязывали стадо мулов к опоре покрытой мхом городской сторожевой башни и хлестали их до пены, пытаясь её свалить. Пока что безуспешно.

Сворбрек заметил, что многим нравится просто ломать вещи. Чем труднее их потом починить, тем больше удовольствия. И в качестве иллюстрации этого правила четыре человека Брачио уронили кого-то на землю и неспешно били, в то время как толстяк в переднике безуспешно пытался их успокоить.