Красная Страна

– Зачем повстанцы наносят себе татуировки? – пробормотал он. – Так их чертовски легко определить.

Коска косился на небо и обмахивал себя шляпой, заставляя развеваться редкие волосы.

– Гарантируют свои обязательства. Гарантируют, что пути назад не будет. Они гордятся ими. Чем больше они сражаются, тем больше татуировок добавляют. Я видел под Ростодом повешенного, у которого руки были полностью исписаны. – Старик вздохнул. – Но люди часто сгоряча совершают множество всевозможных поступков, которые потом, по трезвому размышлению, оказываются не очень-то разумным.

Сворбрек поднял брови, лизнул карандаш и записал это на бумагу. Из-за закрытой двери раздался слабый крик, затем ещё один. Они сильно мешали сосредоточиться. Несомненно, этот человек был виновен, но Сворбрек невольно ставил себя на место торговца, и ему там совсем не нравилось. Он щурился, глядя на окружающий банальный грабёж, беззаботный вандализм и случайное насилие. Поискал, обо что бы вытереть вспотевшие руки, и в конце концов вытер их об рубашку. Похоже, все его стандарты стремительно деградировали.

– Я ожидал, что это будет несколько более…

– Овеяно славой? – спросил Темпл. Юриста хмуро смотрел на лавку с выражением сильнейшего отвращения на лице.

– Друг мой, воинская слава в этих землях редка, как золото! – сказал Коска. – Или как верность в женщинах, если уж на то пошло! Можете записать это.

Сворбрек потрогал карандаш.

– Э-э-э…

– Как жаль, что вас не было со мной при осаде Дагоски! Вот там славы было на тысячу историй! – Коска тронул его за плечо и взмахнул другой рукой, словно там приближался сияющий позолотой легион, а не шайка бандитов вытаскивала барахло из дома. – На наши укрепления шли бесчисленные гурки! Мы, горстка защитников, бесстрашно выстроились на вздымающихся стенах крепости, бросив гуркам вызов! Затем, по приказу…

– Генерал Коска! – бежавший через улицу Берми отшатнулся назад, поскольку перед ним промчались две лошади, тащившие вырванную дверь, затем опять побежал, разгоняя шляпой поднятую ими пыль. – У нас проблема. Какой-то гад-северянин захватил Димбика, приставил…

– Стоп. – Коска нахмурился. – Какой-то гад-северянин?

– Точно.

– Один… гад?

Стириец почесал в грязных золотистых волосах и натянул шляпу.

– Здоровенный.

– А сколько людей у Димбика?

Пока Берми соображал, ответил Балагур:

– В подразделении Димбика сто восемнадцать человек.

Берми развел руками, снимая с себя всю ответственность.

– Если мы что-нибудь сделаем, он убьёт капитана. Он сказал привести командующего.

Коска зажал морщинистую переносицу двумя пальцами.

– Где же этот громадный похититель? Будем надеяться, его можно уговорить, пока он не уничтожил весь Отряд.

– Там.

Старик рассмотрел выцветшую вывеску над дверьми.

– "Дом Тёлок Стафера". Неаппетитное название для борделя.

Берми покосился наверх.

– Думаю, это постоялый двор.

– Ещё неаппетитнее. – Немного вдохнув, Старик шагнул через порог, звякнув позолоченными шпорами.

Глаза Сворбрека не сразу привыкли. Свет проникал через щели в обшивке стен. На полу валялись два перевёрнутых стула и стол. Вокруг стояло несколько наёмников, направив оружие – два копья, два меча, топор и два арбалета – на захватившего заложника человека, который сидел за столом в центре комнаты.

Он единственный здесь совершенно не нервничал. Действительно, здоровенный северянин. Вокруг его лица свисали волосы и смешивались с облезлым мехом накидки на плечах. Он сопел и невозмутимо жевал. Перед ним стояла тарелка мяса с яичницей. В левом кулаке он неловко, как ребенок, держал вилку. Его правый кулак намного профессиональней держал нож. Который прижимался к горлу капитана Димбика, чье лицо с беспомощно выпученными глазами было придавлено к столу.

Сворбрек задержал дыхание. Вот это если и не героизм, то уж точно бесстрашие. Сам он однажды опубликовал спорные материалы, и на это потребовалась выдающаяся сила воли, но Сворбрек мог только догадываться, как человек в подобной ситуации может сидеть с таким невозмутимым видом. Легко быть храбрым среди друзей. Настоящая храбрость – это противостоять всему миру и поступать по-своему, невзирая ни на что. Он лизнул карандаш, чтобы написать заметку об этом, но тут Северянин перевёл на него взгляд. Сворбрек заметил что-то блестящее за прядью прямых волос и оцепенел. Левый глаз мужчины был сделан из металла, блестевшего в сумраке харчевни, а его лицо обезобразил ужасный шрам. В другом глазу застыла лишь ужасная решимость. Как будто ему хотелось перерезать Димбику глотку, только чтобы посмотреть, чем это закончится, и он с большим трудом себя сдерживал.

– Не может быть! – Коска воздел руки. – Сержант Балагур, смотри-ка, это наш старый собрат по оружию!

– Коул Трясучка, – тихо сказал Балагур, не сводя глаз с северянина. Сворбрек почти не сомневался, что взглядом нельзя убить, но всё равно порадовался, что не стоит между ними.

Не убирая клинок от шеи Димбика, Трясучка неуклюже взял вилкой кусок яичницы, пожевал, словно никому из присутствующих больше нечем было заняться, и проглотил.

– Еблан пытался отнять мои яйца, – тихо проскрежетал он.