Красная Страна

— Оплачено сполна! — крикнул Коска. Некоторые наемники не очень искренне закричали. Пара засмеялась. Один кинул огрызок яблока и промазал. Большинство лишь слегка приподняли брови.

— О Боже, — прошептал Темпл, теребя нитки на пуговицах и уставившись на просмоленные доски под ногами. Но он все еще мог видеть тень Кантлисса. — О Боже.

Дружелюбный обернул веревку вокруг ствола дерева и завязал узлом. Хеджес, который собирался направиться к фургону, прокашлялся и ретировался, больше не улыбаясь. Шай сплюнула через щель между зубами и отвернулась. Ламб стоял и смотрел, пока Кантлисс не перестал извиваться, одна рука отдыхала на рукояти меча, который он взял у Людей Дракона. Затем он хмуро посмотрел в сторону двери, через которую увели Савиана, и отбросил объеденную кость цыпленка в грязь.

— Семнадцать раз, — сказал Дружелюбный, хмурясь.

— Семнадцать раз чего? — спросил Коска.

— Он дернулся. Не считая последнего.

— Последний был скорее судорогой, — сказал Джубаир.

— Семнадцать — это много? — спросил Старик.

Дружелюбный пожал плечами.

— Средне.

Коска посмотрел на Свита, седые брови высоко поднялись.

— Я так понял, вы что-то говорили о доле?

Старый скаут смотрел, как Кантлисс качается назад и вперед, крючковатым пальцем мягко ослабил воротник и снова предпочел легкий путь.

— Мы, наверное, забыли. Полагаю, я просто отправлюсь в Криз, если вам все равно.

— Как пожелаете. — Под ними первый человек в очереди открыл свой тюк и вывалил на стол золото и серебро в блестящую кучу. Генерал-капитан напялил свою шляпу и поправил поля.

— Счастливого путешествия!

Возвращаясь Назад

— Ебаный старый говноеб! — ворчал Свит, ударив палкой ветку, что висела поперек дороги, окатив себя фонтаном снега. — Ебаный Членомо Хуёска! Ублюдочный старый жопоеб!

— Вроде это ты уже говорил, — пробормотала Шай.

— Он говорил: «Старая жопа ублюдкоёба», — сказала Плачущая Скала.

— Моя ошибка, — сказала Шай. — Это совершенно другое.

— Ты, блядь, не согласна, что ли? — бросил Свит.

— Нет, согласна, — сказала Шай. — Он адское хуйло, ладно.

— Говно… блядь… говно… блядь… — Свит пнул свою лошадь и в гневе хлестнул по стволу дерева, мимо которого проезжал. — Я сочтусь с этим объеденным опарышами ублюдком, точно говорю!

— Забудь, — проворчал Ламб. — Некоторые вещи нельзя изменить. Надо быть реалистом.

— Там украдена моя пенсия!

— Ты все еще дышишь, так ведь?

— Легко тебе говорить! Ты не терял состояние!

Ламб посмотрел на него.

— Я много чего потерял.

Свит пожевал ртом мгновение, потом последний раз крикнул: «Блядь!» — и забросил палку в деревья.

Опустилась холодная и тяжелая тишина. Скрипели железные ободья фургона Маджуда; какие-то незакрепленные части аппарата Карнсбика позади стучали под парусиновой тряпкой; и копыта лошади хрустели по снегу на дороге, изборожденной дельцами, текущими из Криза. Пит и Ро лежали сзади на одеяле, прижавшись лицами друг к другу, умиротворенные сейчас, во сне. Шай смотрела, как они покачивались, когда оси двигались.

— Похоже, у нас получилось, — сказала она.

— Ага, — сказал Ламб, но выглядел он далеко не радостным. — Похоже на то.

Они миновали еще один изгиб, дорога еще раз вильнула назад, спускаясь вниз с холмов, ручей был наполовину замерзшим, белый лед намерз зубъями с каждого берега, почти встречаясь в середине.

Шай не хотела ничего говорить. Но раз мысль засела в ее голове, она никогда не могла долго ее там держать, а эта мысль колола ее с тех самых пор, как они покинули Бикон.

— Они будут пытать его, да? Задавая вопросы.

— Савиана?

— Кого же еще?

Покрытое шрамами лицо Ламба немного изогнулось.

— Это факт.

— Не очень приятный.

— Факты часто такие.

— Он спас меня.

— Ага.

— И тебя.

— Это правда.

— И что, блядь, мы в самом деле его оставим?

Лицо Ламба снова скривилось, челюсти сжаты, он хмуро посмотрел на местность впереди. Деревья становились тоньше, когда они съехали с гор; луна, толстая и полная в чистом усеянном звездами небе разливала свет по высокому плато. Большое плоское пространство сухой грязи и колючего кустарника выглядело так, словно в нем никогда не было жизни, все наполовину покрытое искрящимся снегом. По центру, прямая, как разрез мечом, белела полоса старой имперской дороги — шрам на местности, клонящийся в сторону Криза, заклиненного где-то в черной череде холмов за горизонтом.

Лошадь Ламба замедлилась до шага, потом остановилась.

— Нам остановиться? — спросил Маджуд.

— Ты сказал мне, что будешь моим другом на всю жизнь, — сказал Ламб.

Торговец моргнул.

— И я так и думал.

— Тогда езжай дальше. — Ламб повернулся в седле и посмотрел назад. За ним, где-то высоко в изогнутых, покрытых лесом гребнях было зарево. Огромный костер наемников был разведен в центре Бикона, чтобы осветить их праздник. — Здесь хорошая дорога и хорошая луна, за которой можно ехать. Езжайте всю ночь быстро и не сворачивайте, и вы доберетесь до Криза завтра к темноте.

— Зачем спешить?

Ламб глубоко вздохнул, посмотрел в звездное небо и ворчливо выдохнул пар.

— Будут проблемы.

— Мы возвращаемся?