Красная Страна

— А кто более компетентен? Ты учился у лучших, мой мальчик! Ты во многом похож на меня, Темпл, я всегда говорил. Великие люди часто движутся в одном направлении, так говорил Столикус.

— На вас? — прошептал Темпл.

Коска потрогал свои жирные седые волосы.

— Мозги, мальчик, у тебя есть мозги. Твои моральные устои возможно иногда жестковаты, но они размякнут, когда тебе придется делать жесткий выбор. Ты хорошо умеешь говорить, знаешь, как надавить на человеческие слабости, и кроме всего прочего, ты понимаешь закон. Сильные натуры выходят из моды. Я имею в виду, для них всегда будет место, но закон, Темпл, вот где будут деньги.

— Что насчет Брачио?

— Семья в Пуранти.

— Серьезно? — Темпл поморгал, глядя через комнату на Брачио, который энергично обнимался с большой кантийской женщиной. — Он никогда о них не говорил.

— Жена и двое дочерей. Кто станет говорить о семье с отбросами вроде нас?

— Что насчет Димбика?

— Ха! У него нет чувства юмора.

— Джубаир?

— Безумен, как сливовое желе.

— Но я не солдат. Я ебаный трус!

— Замечательное качество для наемника. — Коска вытянул вперед подбородок и почесал покрытую сыпью шею кончиками пожелтевших ногтей. — У меня получалось бы гораздо лучше со здоровым уважением к опасности. Ты же сам не будешь махать сталью. Все дело в разговорах. Бла-бла-бла и большие шляпы. Это, и понимание того, когда не надо держать слово. — Он покачал узловатым пальцем. — Я всегда был слишком чертовски эмоционален. Слишком чертовски лоялен. Но ты? Ты вероломный ублюдок, Темпл.

— Я?

— Ты кинул меня, когда это было удобно, и нашел новых друзей, а потом, когда это было удобно, ты кинул их и профланировал назад и даже не извинился!

Темпл поморгал на это.

— У меня было чувство, что иначе вы бы меня убили.

Коска отмахнулся.

— Детали! Я назначил бы тебя своим преемником через некоторое время.

— Но… никто меня не уважает.

— Потому что ты не уважаешь себя. Сомнения, Темпл. Нерешительность. Ты просто слишком много волнуешься. Раньше или позже тебе придется что-то сделать, или ты никогда ничего не сделаешь. Преодолей это, и ты будешь чудесным генерал-капитаном. Одним из великих. Лучше, чем я. Лучше, чем Сазайн. Даже лучше, чем Муркатто. Хотя ты возможно захочешь завязать с выпивкой. — Коска отбросил пустую бутылку, вытащил зубами пробку из другой и плюнул через комнату. — Отвратительная привычка.

— Я не хочу больше это делать, — прошептал Темпл.

Коска отмахнулся и от этого.

— Ты все время это говоришь. И все же ты здесь.

Темпл шатаясь поднялся.

— Надо отлить.

Холодный воздух ударил так сильно, что он чуть не упал перед одним из стражников, у которого было кислое лицо от того, что пришлось стоять на часах трезвым. Он ковылял вдоль деревянного бока монструозного фургона наставника Пайка, думая о том, как близко он был к удаче, мимо волнующихся лошадей, из ноздрей которых валил пар, сделал несколько мелких шажков к деревьям, звуки попойки за ним приглушились, он сунул бутылку в снег и развязал шнуровку штанов дрожащими пальцами. Черт подери, было все еще холодно. Он отклонился назад, моргая на небо, яркие звезды крутились и танцевали поверх черных ветвей.

Генерал-капитан Темпл. Он размышлял, что бы хаддиш Кадия подумал об этом. Он размышлял, что бы Бог подумал об этом. Как он до этого дошел? У него всегда были хорошие намеренья, разве нет? Он всегда пытался поступать правильно.

Просто его правильное всегда было дерьмом.

— Бог? — завопил он в небо. — Ты там, ублюдок? — В конце концов, возможно Он был тем, что говорил задира Джубаир. — Просто… подай мне знак, а? Хоть маленький. Просто направь меня на правильный путь. Просто… подтолкни меня.

— Я тебя подтолкну.

Он замер на миг, все еще поливая снег.

— Бог? Это ты?

— Нет, болван. — Раздался хруст, когда кто-то вытаскивал его бутылку из снега.

Он повернулся. — Я думал, ты уехала.

— Вернулась. — Шай подняла бутылку и глотнула, одна сторона ее лица была темной, другую освещал мерцающий костер лагеря. — Думала, ты никогда сюда не выйдешь, — сказала она, вытирая рот.

— Ждала?

— Немного. Ты пьян?

— Немного.

— Это работает на нас.

— Это работает на меня.

— Я вижу, — сказала она, глянув вниз.

Он обнаружил, что не завязал ширинку и начал неловко ее завязывать.

— Если так сильно хотела посмотреть мой член, могла просто попросить.

— Несомненно, эта прекрасная штука западает в память, но я пришла не для этого.

— Есть окно, через которое надо выпрыгнуть?

— Нет. Возможно, мне понадобится твоя помощь.

— Возможно?

— Если все пойдет гладко, ты просто сможешь уползти обратно, чтобы топить свои печали.

— Часто ли у тебя все шло гладко?

— Не часто.

— Похоже на то, что будет опасно?

— Не очень.

— В самом деле, не очень?

Она снова глотнула.

— Нет. Очень.

— Это насчет Савиана?

— Есть немного.

— О, Боже, — пробормотал он, потирая переносицу и желая, чтобы темный мир остановился. Сомнения, вот в чем была его проблема. Нерешительность. Слишком много волнуется. Он хотел, чтоб он был пьян чуть меньше. Потом захотел, чтобы больше. Он просил о знаке, разве нет? Зачем он просил о знаке? Он никогда не ожидал получить его.