Красная строка. Коллективный сборник №2

Алла Яковлевна тоже приходила к нам в гости: в те времена знакомство с семьями, домашней жизнью школьников было обязательно для педагога. Жили мы на улице Малчын, сейчас она носит имя моего папы – Шомбула Кыргыса – первого тувинского альпиниста, зоотехника, председателя колхоза «Малчын», председателя Монгун-Тайгинского райисполкома, внесшего весомый вклад в развитие района. В нашем деревянном доме, состоявшем из кухни и спальни, вместе с нами всегда – до окончания школы – жили родные и двоюродные братья, сестры, племянники мамы: Хунан, Молдурга, Бызаай-оол, Ошку-Саар, Дайтаан, Хеймер-оол, Севек. Это как в тувинской пословице: «На ветвистом дереве птицы гнездятся, в доброй юрте народ собирается». Для нас в таком многолюдье – иногда в доме одновременно жили девятнадцать человек – не было ничего необычного, все прекрасно помещались. А Бызаай-оол с Хеймер-оолом ещё и умудрялись превращать нашу спальню в фотолабораторию. В темноте включали красный фонарь, плёнка вставлялась в фотоувеличитель, потом бумажный листок гулял по маленьким ванночкам с проявителем и закрепителем, и вот уже негатив превращается в позитив – в изображение, которое соответствует реальности. Для меня это было волшебством.

Алла Яковлевна, приходя в наш дом, всему удивлялась. Учительница русского языка и литературы стала для меня не только любимым педагогом, но и добрым другом.

До выпускного остался один день. Я терпеливо ждала, когда, наконец, можно будет поставить этот последний учебный год на полку моей жизни. После выпускных экзаменов решила ехать в город Кызыл и попытаться поступить в Томский медицинский институт. Приёмная комиссия специально приезжала из Томска в столицу Тувы, чтобы принять экзамены. Конечно, пугала первая поездка в большой город, да и не было полной уверенности в успехе затеянного дела. Тем не менее, родители наскребли немного денег и отправили меня в столицу.

Из тридцати девяти выпускников десятых «а» и «б» классов нашей Мугур-Аксынской школы, желающих поступить в мединститут, набралось тринадцать человек. Тогда из Мугур-Аксов, если, конечно, была лётная погода, регулярно летали самолеты. К счастью, в приемной комиссии работала наша бывшая учительница Кара-кыс Иргитовна Шугуур, которая с огромной радостью не только приняла документы, но и нашла нам жильё в общежитии на улице Ленина.

Над книгами перед экзаменами я не корпела: считала, что перед смертью, как говорится, не надышишься, да и времени на подготовку уже не оставалось. Четыре экзамена: русский язык, химия, математика, биология. После трёх экзаменов из моих двенадцати одноклассников никого не осталось: одни получили «неуд» на первом же, другие на втором или третьем экзамене. Ребята сдали постельное бельё и разъехались. Одной в общежитии остаться страшно и, несмотря на успешную сдачу трёх экзаменов, я пошла в приёмную комиссию забирать документы. Слава богу, Кара-Кыс Иргитовна документы не отдала, отругала меня: «Забрать всегда успеешь. Остался-то всего один экзамен. Поживи пока у меня». Но я не стала её обременять и устроилась у Марии Петровны Дамдын, своей двоюродной сестры, дочери старшей сестры папы.

После сдачи последнего вступительного экзамена в Томский мединститут, гуляя в парке, ощутила за спиной чей-то пристальный взгляд. Обернулась – Кара-оол!

– Здравствуй! – Он улыбался. – Так и знал, что увижу тебя.

– Добрый день! – ответила робко, вглядываясь в него.

Густые чёрные брови, тёмные глаза, чёрные волосы, смуглая кожа, загадочная белозубая улыбка, стройная фигура. Подумала, что родители не ошиблись, назвав его Кара-оолом – Чёрным мальчиком. Вспомнив, как он играл в шахматы с моим братом Каном, спросила:

– Ты уже отслужил в армии?

– Да. И поступил в политехнический.

– Какой факультет?

– Факультет «Гражданское и промышленное строительство».

Оказалось, он старше меня на пять лет. Мы гуляли по парку, вечером забрели в кинотеатр. Каждый раз, когда он смотрел на меня, становилось не по себе. В темноте зала Кара-оол придвинулся ко мне, обнял за плечи и прижал к себе. Мне, наверное, стоило сопротивляться, хотя бы для видимости, учитывая, что я до сих пор ничего не знала ни о прошлом Кара-оола, ни о его настоящем. Но сопротивляться я, конечно же, не могла.

– Люблю тебя с той поры, когда играл в шахматы с братом Кан в вашем доме.

– С той поры? – удивилась я.

– Ну? А как ты? – пробормотал он, уткнувшись лицом в мои волосы.

– Что «ну»? – отозвалась я, заметив, что мимо нас прошла группа парней. Они молчали, чтобы Кара-оол их не обнаружил, но яростно пихали друг друга локтями.

– Время объяснений, – произнёс он так, словно у него не было другого выбора.

Время объяснений. Лучше сейчас, чем позже, хотя раньше было бы лучше, чем сейчас.

Из головы выдуло все мысли. Словно ни мои вопросы, ни его ответы уже не смогли бы ничего изменить. Чистейшее безумие для девушки, если речь идет о чувствах к кому-то вроде Кара-оола.

– Я давно тебя люблю. Помнишь, в ваш дом приходил, с твоим братом играл в шахматы, – он ткнул меня локтем в бок, снова повторяя: – Я терпеливый. Я буду ждать тебя.