Красная строка. Сборник 3

«Синица в небе» – третья книга Нины Шамариной. Наверное, «три» и вправду мистическое число, потому что книга оказалась замечательной, удивительной, почти совершенной. Интересно, какими же будут четвёртая, пятая, шестая?.. Наконец, седьмая книга? Потому что число «семь», возможно, не менее мистично, чем «три». Впрочем, я совсем не считаю, что качество написанного должно улучшаться, прогрессировать от книги к книге, а каждый автор непременно должен повышать мастерство и «учиться на своих и чужих ошибках». Думается также, что слово «должен» здесь несколько неуместно. Тем более в случае Нины Шамариной, которая умудрилась стать прекрасным прозаиком после пятидесяти лет. (Замечу в скобках, что Нина этим побила мой «рекорд» – первый рассказ я написала в сорок восемь, в Союз писателей была принята ровнёхонько в пятьдесят.) И уж теперь-то, отработав по тридцать с лишним лет в не самой лёгкой отрасли промышленности и науки (в химии), мы с Ниной точно никому ничего не должны! И всё же, как написались прекрасные книги Нины Шамариной? Кажется, что просто так, невзначай, беспричинно, «ни за что», в виде дара на человека вдруг снизошло вдохновенье! И откуда-то, из волшебного – «мистического» – источника в одночасье пришло мастерство. Нет, это не так (снова замечу в скобках – к сожалению, не так, знаю, что автор бесконечно много работает над словом). Тогда как же? Нина Шамарина с лёгкостью щедрого искреннего человека открывает секрет: любя русскую литературу, восхищаясь Словом, она всю жизнь, с раннего детства всё запоминала, подмечала мельчайшие подробности Бытия, сохраняла их в памяти и в сердце. И наконец позволила им вылиться… (И снова в скобках: точно так же было и у меня!)

И тем не менее о пресловутом «писательском прогрессе», хотя повторю: никто никому ничего не должен, и лучше всего, уверена, получается, когда «каждый пишет, как он дышит». Первая книга Нины мне не слишком понравилась: может быть, сыграло неблагоприятную роль то, что книга открывается рассказом о смертельно больной женщине, а я в силу личных обстоятельств не могу, боюсь читать о болезнях. Но так или иначе, все рассказы этой книги мне показались, хотя и безукоризненными в стилистическом отношении, но всё же несколько затянутыми и оттого – скучноватыми. Вторая книга (опубликованная в Интернете) – рассказы о мистических происшествиях. Это чрезвычайно интересно (и упомянутый «прогресс» здесь налицо!), но «мистика» вкупе с Интернетом – совсем не мой жанр. А вот от «Синицы в небе» я в полном восторге! Во-первых, она великолепно оформлена: удобный «карманный» формат (чтобы читать в транспорте), но не тонкая, а в меру толстенькая – ведь так обидно, когда хорошие книги заканчиваются! Эту книгу, впрочем, и я, и очень многие – уверена! – будут перечитывать и перечитывать, принимать как лекарство! Потому что довольно грустные рассказы о хороших, но не слишком счастливых людях удивительным образом внушают надежду и оптимизм. Может быть, этот эффект связан с редким сплавом лиризма и юмора, сквозящего в каждой строке? Умиротворяюще, «терапевтически» действует и сама обложка с жёлтобрюхой – как солнышко – синичкой на в меру голубом с бело-сизыми облачками небе. Небо это – как наша жизнь и как рассказы Нины Шамариной. Отдельный поклон художнице обложки Валентине С.! Во-вторых, сборник рассказов составлен очень умно и грамотно. Собственно рассказы (числом 21) открываются чудесной «Акварелью» – мне трудно даже определить жанр этого восхитительного произведения. Рассказ ли это? А может, эссе? Или «просто» зарисовка, в которой слились воедино природа (дождливый, похожий на осень июль) и судьба человека? Никогда ещё я не встречала такого единения пейзажа и состояния души! Кто у нас мастер пейзажа? Тургенев? Да, конечно, но еще Чехов заметил, что тургеневские проникновенные описания природы слишком уж растянуты, многословны, несовременны для «динамичных» восьмидесятых девятнадцатого века. Что уж о нашем времени говорить… Бунин? Но его великолепные пейзажи не имеют ничего общего с душой человека, скорее противоречат ей, душе, что кажется, заперта от классика на крепчайшие засовы. С кем сравнить? Разве что с самим Чеховым, воспевшим в «Степи» нашу «суровую и прекрасную родину», так полно отразившуюся и в душе, и в мыслях, и в сердце девятилетнего мальчика… Не говорю уж о совершенно новых, свежих, блестящих метафорах Нины Шамариной! Диву даёшься, откуда только автор их берёт! Может быть, и правда, это всё пронесённые через жизнь, но по-прежнему яркие, как в первый день творения «знобящиеся новизной», воспоминания ребёнка, маленькой Нины? И как замечательно и знаменательно, что заканчивается вся книга «Вечерним чаем» – таким же чудесным лирическим рассказом, тоже о даче, о природе, но теперь увиденной не глазами замотанной, неустроенной сорокалетней женщины, а маленькой девочки. Может быть, это дочка героини «Акварели»? Так бывает: мечтала о сыне, а родилась дочь…