Красная строка. Сборник 3

Для служения отцу Владимиру и его молодой супруге в черной юбке и голубом платочке назначили один из больших в дореволюционное время столичных монастырей. В советское время монастырь был переделан под завод. В главном обезглавленном соборе располагались цеха, а в алтаре устроен туалет. Какое страшное зрелище представлял из себя разрушенный собор! Ни одной росписи не уцелело, все было в побелке, рельсы лежали поперек собора. Везде грязь и мерзость запустения. И только черная витая чугунная лестница, казалось, чудом уцелела и вела из ниоткуда в никуда.

Потихонечку, не быстро взялись за работу. Расчистили. Поставили временный иконостас. Начала свою работу воскресная школа. Подобрался небольшой певческий коллектив. Так малыми шагами обитель стала постепенно приходить в божеский вид.

Матушка все так же неизменно носила черную юбку и голубой платок. Рождались и росли дети.

Теперь обитель – одна из самых известных и любимых в столице. На ее территории пять храмов – центральный Иверский собор венчают голубые с золотом купола – а также семинария, воскресная школа, детский приют… Матушка – его верная жена уже много лет. На ней всегда темная юбка и голубой платочек. Они не пропускают ни одной воскресной службы, ни одной праздничной. И отец Владимир всегда сам читает шестопсалмие. По черной витой чугунной лестнице молодые семинаристы поднимаются из великолепного собора на клирос, где подобно ангельским, их голоса славят Бога.

У них семеро своих детей: Ирина, Роман, Виктор, Лариса Мария, Иллария, Анастасия. А рыжего хулигана-сироту Даниила они усыновили не так давно.

К нему на исповедь всегда неимоверно длинная очередь, его уважают и побаиваются семинаристы, а если сложить первые буквы имен детей священника, то станет понятно, почему в его имени – дети его.

Евгений Поздняков

Метель

Провинциальные городки Дальнего Востока – места удивительные. Жизнь в низовьях Амура превращает человека в потрясающего рассказчика, способного заворожить историями любого «обитателя центра». Как-то приехав в Москву, я поймал себя на мысли, что коренные с неподдельным трепетом и уважением вслушиваются в каждое слово моего рассказа о пути из школы до дома. Казалось бы, что может увлечь обитателя муравейника в банальном воспоминании о преодолении пятидесяти метров? Многое, дорогой читатель. И в этом скрываются величайшие дар и проклятие Хабаровского края. Мы – потомки первооткрывателей, сами не до конца осознающие этого, однако суровые территории пытаются перековать нас под стать великим предкам. Взращенные в условиях мнимого комфорта, дальневосточники уезжают в Краснодар и Петербург за спокойной жизнью, однако уже через несколько месяцев полностью разочаровываются в спокойном ритме благополучия. Мы бежим от неизвестности и приключений до тех пор, пока не осознаем, что наше сердце до боли нуждается в таежных морозах.

Зима и холод – истинные хозяева Нижнеамурья. Начиная с конца октября, небольшие поселения превращаются в заснеженные пустыни. Случись такие осадки в Москве или Екатеринбурге, и жизнь крупных центров замерла бы в ожидании потепления. Мы же научились мириться с невзгодами погоды. Каждое утро учебного года начиналось с того, что матери отчаянно собирали детей в школу. Нас закутывали во все теплые вещи, которые можно было найти в скромных хрущевках. Девочки и мальчики за полчаса превращались в плотных «медвежат», чье тело надежно защищали несколько кофт и пуховик. Единственным напоминанием о «человечности» оставались открытые глаза, неловко выглядывающие из-под толстой шапки и капюшона. Нос, рот и шею закрывал шарф, намотанный так сильно, что любой вздох казался последним. Нас провожали все члены семьи, находившиеся в квартире: уроки начинались в 8:30, поэтому большинство выходило из дома за пятнадцать минут до начала занятий. Выйдя из подъезда, ты оставался наедине с сугробами и несколькими фонарями, работавшими так плохо, что часть пути проходила в полнейшей темноте. Солнце было самым ленивым обитателем Нижнего Амура, а потому вставало ближе к десяти. Бездонная чернота окутывала абсолютно все, и если бы не горящие окна, из которых родители наблюдали за детьми, жизнь казалась бы совершенно дикой и безнадежной.

На выходе из двора стоял голубой ларек хлебобулочного завода. Рядом с ним всегда был светло, а запах свежеиспеченных изделий приятно скрашивал ожидание маленьких путников. Медленно у магазинчика скапливалась небольшая группа учеников – человека три или четыре. Хоть мы и были разных возрастов, но все друг друга знали: как ни крути, но скромные минуты общения в школьных коридорах на переменах отлично сплачивали подрастающих жителей Нижнего Амура. Самый сильный и крепкий из «потока» всегда шагал впереди. Ему предстояла нелегкая задача протаптывать «дорогу к знаниям». Опаздывающим было куда проще: им было достаточно попадать в следы более ответственных «медвежат». Посередине аккуратно и боязливо шагали девочки. Замыкал колонну мальчик послабее. Выстроившись в стройную линию, мы отправлялись в путь, навстречу пурге.