Красная волчица

— Да ничего. Погода добрая стоит. Сена уж несколько зародов поставили.

Семеновна выглянула в окно.

— Почта пришла. Сходи, может, от Васи весточка есть.

В почтовом отделении толпились женщины. Начальником почты теперь работала Женя.

— Нету от Васи писем. А Семен вот прислал. Вместе они с Васей, в одной роте. Вася у него командир.

Димка вышел на крыльцо. К почте на двух лошадях подъехал Андрейка. Он был ямщиком.

— Подержи коней, я сумы принесу, — попросил Андрейка.

Андрейка принес кожаные сумы. Димка помог ему перекинуть их на седло и притянуть веревками, чтобы не болтались при езде.

— Почтальон-то кто? — поинтересовался Димка.

— Новенькая какая-то.

С крыльца сбежала девушка лет девятнадцати, невысокая, легкая. На голове платок, поверх кофточки спортивная куртка, темные шаровары заправлены в сапоги.

— Кто из вас ямщик? — спросила она Димку,

— Андрей, — Димка кивнул на друга.

— А тебя как звать? — девушка задержала любопытный взгляд на Димке. У нее было белое лицо, чуть тронутое загаром, маленький рот, большие живые глаза.

— Димка.

— А меня зовут Люба. Поедем с нами, веселей будет.

— Там медведей много. Я боюсь, — отшутился Димка.

— Тогда прощай.

Люба маленькой рукой с тонкими пальцами взяла повод у Димки, закинула его коню на шею, коснулась носком сапога стремени и легко взлетела в седло. Копь переступил с ноги на ногу. Она натянула повод, весело, с лукавинкой посмотрела на Димку.

— Перестанешь медведей бояться, скажи.

— Обязательно.

Люба стукнула лошадь каблуками и ослабела повод. Лошадь с места взяла ходкой рысью. Следом за ней поехал Андрейка.

Димка, не торопясь, шел к дому. Взгляд Любы вызвал у него непонятное смятение. На угоре он остановился. Всадники миновали дома и скрылись в лесу. А Димка все еще видел веселые глаза с лукавинкой и маленькие руки.

— Совсем одурел человек, — покачал головой Димка и решительно направился к дому.

Андрейка с Любой въехали в лес. Лошади перешли на шаг. Люба уступила дорогу Андрейке: ямщик должен ехать впереди.

— Андрей, а Димка — друг твои? — спросила Люба.

— Братан.

— Странно, — удивилась Люба. — Ты беленький, а он темный, тунгусоватый.

— Мать у него эвенка, Ятока.

— Постой, я что-то про нее слышала. Это шаманка-то?

— Какая она шаманка?.. А ты что в почтальоны подалась? Не женское это дело.

— Да где сейчас мужиков-то взять? Па почте работала, Пришлось сесть на коня.

— А муж где твой?

— На фронт уехал. И писем нет.

Глава XIII

Димка и Ленка второй день расчищали дорогу вдоль Огневки: на сырых местах срезали высокие кочки, вырубали кустарник, а через перелески прокладывали просеки. Зимой сено будут вывозить женщины, не подготовь дорогу — замучаются. Да и зароды надо было до осенних дождей поправить.

Весь день ребята не выпускали топоров из рук, да не управились, к самым дальним зародам не успели проложить дорогу. Димка рукавом смахнул пот с лица, посмотрел на зацепившееся за вершины гор солнце.

— Придется завтра еще приезжать.

— Давай заночуем, — предложила Ленка. — Утром по холодку быстрее все сделаем.

— У нас хлеба одна краюха осталась.

— А я ягоды наберу. Брусники в листвяном колке — как насыпано.

— Ночи холодные, — колебался Димка.

— Костер побольше разведем, — упорствовала Ленка.

Димка решительно махнул рукой:

— Ладно, уговорила.

Ленка взяла котелок и пошла в листвяный колок. Димка привел лошадей к табору, где летом жили сенокосчики, развел костер. И с ружьем пошел вдоль Огневки поискать уток.

Солнце, высветив падь, догорало между хребтами. На лугах густо зазеленела отава. В прибрежных кустах огненным светом налились крупные гроздья красной смородины. Возле речки побурела трава. Выделялись бронзовые головки золотого корня, да белели ромашки.

Димка, любуясь осенним лесом, неторопливо шагал по густой увядающей траве. Его всегда поражала природа. Перед зимой она расцветала такой буйной красотой, что дух захватывало, Что это? Прощальная песня щедрому лету? Плач по утраченной молодости? Или радость обновления? Попробуй разгадай.

Когда Димка вернулся, Ленка была уже на таборе. Возле костра стоял котелок с брусникой. На углях грелся чай.

— Ты в кого стрелял? — спросила Ленка,

— В уток. Из-под ног поднялись. Спохватился, выстрелил, они уже далеко.

— Обойдемся без уток.

Пока ужинали, пришла ночь. Димка подвеселил костер, сел под березой и от нечего делать на прутике стал вырезать узоры. Ленка, обхватив колени, смотрела на огонь.

— Ты не тоскуешь о школе? — спросила она.

— Что сейчас говорить об этом?

— А я даже во сне школу вижу. Вчера снилось, будто экзамены надо сдавать, а я ничегошеньки не знаю. И меня такой страх охватил…

— Скоро театральный сезон откроется, — напомнил Димка. — Интересно, что в этом году ставить будут?

— А кто ставить-то будет? Артисты, наверное, ушли на фронт.

— Все не уйдут.

К ногам Ленки, кружась, упал пожелтевший лист. Она поднесла его к лицу.

— Я бы сейчас сходила на оперетту. — И Лепка тихо запела: Можно часто увлекаться,

Но один лишь раз любить…

От речки доносилось тихое позванивание волн. Невдалеке фыркали лошади. В темном небе, попискивая, проносились табунки куликов.