Красная Звѣзда

— Это вы, — сказалъ онъ, указывая на мальчика: — это вашъ міръ. Это будетъ чудный міръ, но онъ еще въ дѣтствѣ; и посмотрите, какія смутныя грезы, какіе тревожные образы волнуютъ его сознаніе… Онъ въ полуснѣ, — но онъ проснется, я чувствую это, я глубоко вѣрю въ это!

Къ радостному чувству, которое вызвали во мнѣ эти слова, примѣшивалось странное сожалѣніе:

«Зачѣмъ не Нэтти сказалъ это!»

V. Въ лечебницѣ.

Я возвратился домой очень утомленный; а послѣ двухъ безсонныхъ ночей и цѣлаго дня полной неспособности къ работѣ я рѣшилъ опять отправиться къ Нэтти, такъ какъ мнѣ не хотѣлось обращаться къ незнакомому врачу химическаго городка. Нэтти съ утра работалъ въ лечебницѣ; тамъ я и нашелъ его за пріемомъ приходящихъ больныхъ.

Когда Нэтти увидалъ меня въ пріемной, онъ тотчасъ подошелъ ко мнѣ, внимательно посмотрѣлъ на мое лицо, взялъ за руку, и отвелъ въ отдаленную маленькую комнату, гдѣ съ мягкимъ голубымъ свѣтомъ смѣшивался легкій пріятный запахъ незнакомыхъ мнѣ духовъ, и тишина ничѣмъ не нарушалась. Тамъ онъ удобно усадилъ меня въ глубокое кресло, и сказалъ:

— Ни о чемъ не думайте, ни о чемъ не заботьтесь. На сегодня я беру все это себѣ. Отдохните, я потомъ приду.

Онъ ушелъ, а я ни о чемъ не думалъ, ни о чемъ не заботился, такъ какъ онъ взялъ на себя всѣ мысли и заботы. Это было очень пріятно, и черезъ нѣсколько минутъ я заснулъ. Когда я очнулся, Нэтти опять стоялъ передо мной и съ улыбкой смотрѣлъ на меня.

— Вамъ теперь лучше? — спросилъ онъ.

— Я совершенно здоровъ, а вы геніальный врачъ, — отвѣчалъ я. — Идите къ своимъ больнымъ, и не безпокойтесь обо мнѣ.

— Моя работа на сегодня уже кончена. Если хотите, я покажу вамъ нашу лечебницу, — предложилъ Нэтти.

Мнѣ это было очень интересно, и мы отправились въ обходъ по всему обширному, красивому зданію.

Среди больныхъ преобладали хирургическіе и нервные. Большая часть хирургическихъ были жертвы несчастныхъ случаевъ съ машинами.

— Неужели у васъ на заводахъ и фабрикахъ недостаточно огражденій? — спросилъ я Нэтти.

— Абсолютныхъ огражденій, при которыхъ несчастные случаи были бы невозможны, почти не существуетъ. Но здѣсь собраны эти больные изъ района съ населеніемъ больше двухъ милліоновъ человѣкъ, — на такой районъ нѣсколько десятковъ пострадавшихъ не такъ много. Чаще всего это — новички, еще не освоившіеся съ устройствомъ машинъ, на которыхъ работаютъ; у насъ вѣдь всѣ любятъ переходить изъ одной области производства въ другую. Спеціалисты ученые и художники особенно легко становятся жертвами своей разсѣянности: вниманіе имъ часто измѣняетъ, они задумываются или забываются въ созерцаніи.

— А нервные больные — это, конечно, главнымъ образомъ, отъ переутомленія?

— Да, такихъ не мало. Но не меньше и болѣзней, вызванныхъ волненіями и кризисами половой жизни, а также другими душевными потрясеніями, напр., смертью близкихъ людей.

— А здѣсь есть душевно-больные съ затемненнымъ или спутаннымъ сознаніемъ?

— Нѣтъ, такихъ здѣсь нѣтъ; для нихъ есть отдѣльныя лечебницы. Тамъ нужны особыя приспособленія для тѣхъ случаевъ, когда больной можетъ причинить вредъ себѣ или другимъ.

— Въ этихъ случаяхъ и у васъ прибѣгаютъ къ насилію надъ больными?

— Настолько, насколько это безусловно необходимо, — разумѣется.

— Вотъ, уже второй разъ я встрѣчаюсь съ насиліемъ въ вашемъ мірѣ. Первый разъ это было въ домѣ дѣтей. Скажите, вамъ, значитъ, не удается вполнѣ устранить эти элементы изъ вашей жизни, вы принуждены ихъ сознательно допускать?

— Да, какъ мы допускаемъ болѣзнь и смерть, или, пожалуй, какъ горькое лекарство. Какое же разумное существо откажется отъ насилія, напр., для самозащиты?

— Знаете, для меня это значительно уменьшаетъ пропасть между нашими мірами.

— Но вѣдь ихъ главное различіе вовсе не въ томъ и заключается, что у васъ много насилія и принужденія, а у насъ мало. Главное различіе въ томъ, что у васъ то и другое облекается въ законы, внѣшніе и внутренніе, въ нормы права и нравственности, которыя господствуютъ надъ людьми и постоянно тяготѣютъ надъ ними. У насъ же насиліе существуетъ либо какъ проявленіе болѣзни, либо какъ разумный поступокъ разумнаго существа. Въ томъ и другомъ случаѣ ни изъ него, ни для него не создается никакихъ общественныхъ законовъ и нормъ, никакихъ личныхъ или безличныхъ повелѣній.

— Но установлены же у васъ правила, по которымъ вы ограничиваете свободу вашихъ душевно-больныхъ или вашихъ дѣтей?

— Да, чисто научныя правила ухода за больными и педагогики. Но, конечно, и въ этихъ техническихъ правилахъ вовсе не предусматриваются ни всѣ случаи необходимости насилія, ни всѣ способы его примѣненія, ни его степень, — все это зависитъ отъ совокупности дѣйствительныхъ условій.

— Но если такъ, то здѣсь возможенъ настоящій произволъ, со стороны воспитателей или тѣхъ, кто ухаживаетъ за больными?

— Что означаетъ это слово, — «произволъ»? Если оно означаетъ ненужное, излишнее насиліе, то оно возможно только со стороны больного человѣка, который самъ подлежитъ леченію. А разумный и сознательный человѣкъ, конечно, неспособенъ на это.