Красная Звѣзда

Поэтому я долженъ былъ прежде всего послѣдовательно разсказать свою исторію, — разсказать для товарищей, для себя, для Нэтти… Таково происхожденіе этой моей рукописи. Вернеръ, который прочитаетъ ее первымъ — на другой день послѣ того какъ мы съ Владимиромъ исчезнемъ, — позаботится о томъ, чтобы она была напечатана, — конечно, со всѣми необходимыми, ради конспираціи, измѣненіями. Это мое единственное завѣщаніе ему. Очень жалѣю, что мнѣ не придется пожать ему руку на прощанье…

По мѣрѣ того какъ я писалъ эти воспоминанья, прошлое прояснялось передо мной, хаосъ уступалъ мѣсто опредѣленности, моя роль и мое положеніе точно обрисовывались передъ сознаніемъ. Въ здравомъ умѣ и твердой памяти, я могу теперь подвести всѣ итоги…

Совершенно безспорно, что задача, которая была на меня возложена, оказалась выше моихъ силъ. Въ чемъ заключалась причина неуспѣха? И какъ объяснить ошибку проницательнаго, глубокаго психолога Мэнни, сдѣлавшаго такой неудачный выборъ?

Я припоминаю свой разговоръ съ Мэнни объ этомъ выборѣ, разговоръ, происходившій въ то счастливое для меня время, когда любовь Нэтти внушала мнѣ безпредѣльную вѣру въ свои силы.

— Какимъ образомъ, — спросилъ я, — вы, Мэнни, пришли къ тому, что изъ массы разнообразныхъ людей нашей страны, которыхъ вы встрѣчали въ своихъ поискахъ, вы признали меня наиболѣе подходящимъ для миссіи представителя Земли?

— Выборъ былъ не такъ ужъ обширенъ, — отвѣчалъ онъ. — Его сфера должна была съ самаго начала ограничиваться представителями научно-революціоннаго соціализма; всѣ другія міровоззрѣнія отстоятъ гораздо дальше отъ нашего міра.

— Хорошо, но вѣдь и среди этого теченія вы встрѣчали людей, несомнѣнно, гораздо болѣе сильныхъ и одаренныхъ, чѣмъ я. Вы знали того, кого мы въ шутку называемъ Старцемъ Горы; вы знали товарища Поэта…

— Да, я внимательно наблюдалъ ихъ. Но Старецъ Горы — это человѣкъ исключительно борьбы и революціи; наша обстановка ему совершенно не подходитъ. Онъ человѣкъ желѣзный, а желѣзные люди не гибки; въ нихъ много стихійнаго консерватизма. Что же касается Поэта — у него не хватило бы здоровья. Онъ черезчуръ много пережилъ, скитаясь по всѣмъ слоямъ вашего міра, чтобы ему легко было пережить еще переходъ къ нашему. Кромѣ того, оба они — и политическій вождь, и художникъ слова, къ которому прислушиваются милліоны, — слишкомъ необходимы для той борьбы, которая теперь у васъ ведется.

— Послѣднее соображеніе для меня вполнѣ убѣдительно. Но въ такомъ случаѣ я напомню вамъ о философѣ Мірскомъ. Его профессіональная привычка становиться на самыя различныя точки зрѣнія, сравнивать и примирять ихъ, мнѣ кажется, очень облегчила бы для него трудности дѣла.

— Да, но вѣдь онъ — человѣкъ, главнымъ образомъ, отвлеченной мысли. Пережить новое существованіе чувствомъ и волею, для этого едва ли у него достаточно душевной свѣжести. Онъ произвелъ на меня впечатлѣніе даже нѣсколько утомленнаго человѣка; а это, вы понимаете, наибольшее препятствіе.

— Пусть такъ. Но среди пролетаріевъ, образующихъ основу и главную силу нашего направленія, — развѣ среди нихъ вы не могли всего легче найти то, что вамъ было надо?

— Да, искать тамъ было бы всего вѣрнѣе. Но… у нихъ обыкновенно не хватаетъ одного условія, которое я считалъ необходимымъ: широкаго, разносторонняго образованія, стоящаго на всей высотѣ вашей культуры. Это отклонило линію моихъ поисковъ въ другую сторону.

Такъ говорилъ Мэнни. Его расчеты не оправдались. Значило ли это, что ему вообще некого было взять, — что различіе обѣихъ культуръ составляетъ непроходимую пропасть для отдѣльной личности, и преодолѣть его можетъ только общество? Думать такъ было бы, пожалуй, утѣшительно для меня лично; но у меня остается серьезное сомнѣніе. Я полагаю, что Мэнни слѣдовало бы еще провѣрить его послѣднее соображеніе — то, которое касалось товарищей рабочихъ.

На чемъ именно я потерпѣлъ крушеніе?

Въ первый разъ это произошло такимъ образомъ, что нахлынувшая на меня масса впечатлѣній чуждой жизни, ея грандіозное богатство затопило мое сознаніе и размыло линіи его береговъ. Съ помощью Нэтти, я пережилъ кризисъ и справился съ нимъ. Но не былъ ли самый кризисъ усиленъ и преувеличенъ той повышенной чувствительностью, той утонченностью воспріятія, которая свойственна людямъ спеціально умственнаго труда? Быть можетъ, для натуры нѣсколько болѣе примитивной, нѣсколько менѣе сложной, но зато органически болѣе стойкой и прочной, все обошлось бы легче, переходъ былъ бы менѣе болѣзненнымъ? Быть можетъ, для мало образованнаго пролетарія войти въ новое, высшее существованіе было бы не такъ трудно, потому что, хотя ему пришлось бы больше учиться вновь, но зато гораздо меньше надо было бы переучиваться, а именно это тяжелѣе всего… Мнѣ кажется, что да; и я думаю, что Мэнни тутъ впалъ въ ошибку расчета, придавая уровню культурности больше значенія, чѣмъ культурной силѣ развитія.