Красное каление. Роман. Том первый. Волчье время

-Нет! Нет и нет!! Обвинять в трагедии миллионов какую-то личность, пусть даже и великую – очевидная глупость и наивность, Глеб! Ложь! Во всем виновата наша вселенская природная ложь! Страна лжи…Да-да…Мы сами создали, жили  и живем  в Стране лжи! Лгал народу царь. Потом лгал Керенский, теперь Ленин, Троцкий, Деникин, Краснов и так далее…Лгали мы все, сами себе и другим. Но, что самое страшное – сами себе, Глеб!  Мы возвели ложь в добродетель и как-то незаметно она пропитала всю нашу бытность…Вполне возможно, в нашей нынешней драке одержат верх именно большевики! Ибо они взяли на вооружение как раз ложь и жестокость, но! Ненадолго, Глеб! Сменится одно-два поколения  в России, жестокость сойдет на нет, а ее сестра ложь- расправит крылья! А государственный строй , опирающийся на ложь, однажды рухнет , как замок на песке! И последующий за ним строй, если он не отринет ложь, как основу – тоже рухнет! И следующий…Да-да, восточные народы…Смешавшись с ними, мы стали непобедимы! Но…В нашу кровь вместе с мужеством вошли и восточное лицемерие и обман! Помнишь, « Бесы», Достоевского? Так вот, старик точно все предвидел! Именно на этой почве, почве лжи, и пустили корни, вырвавшись из ада, те самые бесы, перевернувшие Русь! Сначала – непримиримые нигилисты, а за ними –безбожные большевики! Но, скажи мне, Глеб, почему они, бесы, то бишь революционеры, не выползли на свет божий , скажем, в Париже или Риме, а? Что, французы или итальянцы не воевали? Или же , так называемый рабочий класс ,там живет припеваючи? Нет! Просто в крови европейцев нет и следа нашей лжи! Да, воюют они, может, слабее нас, несмотря на техническое превосходство, не так мужественно, но и ложь в крови –у них отсутствует!

– А вот у колбасников же случилась тоже…революция. Что скажешь, ведь Европа? Эх, теоретик! Пошли, трогаться нам надо, -Глеб, широко усмехнувшись, взял друга за плечо, -И все-таки, Володя, я рад, я так рад, что ты…нашелся и…просто –жив! И все!!

-И не только жив, а еще и почти женился! –глаза Крестинского блеснули, взгляд потеплел. –А что касается немцев с их революцией…Ты знаешь…,Ленин в прошлом году послал туда массы агентов, агитаторов, хорошо им заплатил, но мировая революция, как видишь, там не разгорелась, а нация, привыкшая к порядку, очень скоро справилась со смутой, не то, что мы…

Они молча, в раздумьи, шли к сторожке. Спутники Глеба уже были в седлах, его вороной нетерпеливо фыркал и бил копытом, дожидаясь хозяина. Прощаясь, решили, что Глеб, добравшись до Торговой, назавтра пришлет за Владимиром и Ольгой несколько казаков с лошадьми, чтобы помочь им попасть в штаб генерала Кутепова. Крестинский в разговоре намекнул, что приедет не с пустыми руками.

   Генерал Кутепов, с весьма озабоченным выражением лица, набивая у распахнутого окна  табаком свою неизменную трубку, рассеянно слушал Крестинского, озабоченно поглядывая на циферблат часов. Весь вид его говорил о том, что он с нетерпением ожидает какое-то важнейшее для него событие или сообщение. Его невысокая, но плотная коренастая фигура, темное кругловатое лицо, окаймленное густой черной бородкой с узкими, монгольского типа, глазами выдавали в нем человека твердого и дельного. Но когда Владимир доложил, что везет в штаб Деникина важный документ, из сейфа разведуправления Генштаба красных, несомненно,  заинтересующий  контрразведку армии, генерал вдруг отвлекся и, внимательно вглядываясь в глаза штабс-капитана, сказал, махнув рукой и понизив голос:

– Да какая, к черту , у них там контрразведка! Одни « осваговцы»! Полная неразбериха! Этому честняге Романовскому  весьма трудно с ними… Да-с. А впрочем…-он подошел вплотную и по-товарищески взялся за плечо Владимира,– дам-ка я Вам, голубчик, трех – четырех надежных казаков и скачите-ка Вы, не теряя ни минуты,  в Тихорецкую, Деникин еще пока там со штабом…Больше не могу-с, каждый штык на счету! Рад был познакомиться, штабс-капитан и не смею более Вас держать – дела-с!

    Широкая  манычская степь, ласкаемая теплыми лучами тихого апрельского утра, летела навстречу всадникам мириадами разноцветных, сверкающих на росе, цветов и оттенков, звуков и перезвуков. Она жила своей привычной вековой жизнью, несмотря на не так давно прокатившийся по ней кровавый вал русской  драмы. Там юркнут вдруг в камыши несколько пестрых дроф, тут –дружно вспорхнет неожиданно из-под копыт твоего коня  стайка молодых куропаток, или мелькнет на мгновение в густой траве огненно-рыжий лисий хвост…Заяц-русак, трясясь от страха от быстро приближающегося копытного перестука ,замрет  в высоких травах, не шевелясь, но перед самой мордой  лошади вдруг, не выдержав,  пулей вылетит из убежища и тут же растворится в зарослях.

На одном из коротких привалов , перед неширокой речкой, когда казаки расположились на перекур поодаль, Владимир,  наконец-то, признался Ольге, почему он тогда, той зимней ночью, в сторожке,  едва придя в себя, еще в полубреду, тотчас же вспомнил о своих погонах и так неожиданно обрадовался тому, что погоны все- же уцелели: