Красное каление. Роман. Том первый. Волчье время

-А теперь слушай то, чего не знаешь, Глеб. Как ты думаешь, какой идиот поставил в стратегической игре рядом армии двух откровенных врагов, Раненкампфа и Самсонова, ведь наш Самсоныч еще в пятом году принародно отхлестал по щекам этого труса и предателя Раненкампфа и их отношения были всем известны? Правильно, министр Сухомлинов. А знаешь ли ты, дорогой мой товарищ, что его самого, немощного придурка Сухомлинова, накануне войны с Германией, подсунул царю …немецкий Генштаб, Людендорф?!

-Как это…-оторопел Олеша, уставившись на собеседника, -он что, был их…агентом? Да это, друг, смахивает на большевистскую пропаганду по разложению армии…

– Возможно, большевики тоже об этом говорили…Нет, в агенты этого дурака немцы бы не взяли. Там таких не держат…Но он невольно делал все так, как это было им выгодно. Сухомлинов воткнулся в министерское кресло через свою потаскуху-жену, не вылезавшую из притонов Распутина, а самим «старцем» вовсю руководил через еврейских банкиров, щедро дававших ему деньги, герр Людендорф. Кстати, и это тоже из наших агентурных донесений, после первых же месяцев войны на два фронта, когда она стала приобретать затяжной характер, рухнул, к примеру, план Шлиффена по  быстрому захвату Парижа, Гинденбург распорядился скрупулезно использовать всех врагов царизма, в том числе революционеров, осевших в Европе. Так,  они сперва взяли себе на заметку  идею Ульянова о превращении империалистической  войны в гражданскую, а потом, когда в семнадцатом  году поняли, что больше полугода им уже не продержаться, выпустили Ленина в Россию с одной простой целью – вывести нас из войны. И вряд ли они Ленину платили, как писала правая пресса. Ну, может, через третьих лиц, чисто на быт. А зачем платить тому, кто и так ставит себе цель уничтожить твоего врага? Людендорф просто, в нужный момент, выпустил в стан неприятеля хорошего пропагандиста, способного разложить его армию. С другой стороны, Керенский, вместо того, чтобы тихо удавить в камере, выпускает на свободу другого трибуна – Бронштейна, не понимая, что это за гусь.

   Крестинский, тяжело вздохнув, умолк. О чем-то сосредоточенно думал и Глеб. Они подошли к пологому берегу небольшой запруды, куда раньше гоняли лошадей и скот на водопой и присели на поваленный ствол дерева. Глеб достал портсигар, протянул Владимиру, но, вспомнив, что тот бросил, усмехнулся и спрятал его обратно:

– Все у тебя, Володя, так просто, Ленин, Троцкий. Что они одни и задрали подол матушке-России? А-я- яй! Сукины дети!

-Вот тут-то, Глебушка, мы и подошли к самому главному! Правильно, не будь Ульянова с Троцким, возникли бы Кузьма и Ерема! Дело же не в них! Их породило время, сама социальная обстановка в нищей, неграмотной, воюющей и терпящей немыслимые бедствия стране. Не надо было доводить народ до каления, до красного каления! Царя кто – Троцкий скинул, а? То-то! Его скинули милюковы с алексеевыми.Те заболтали революцию, а те ее продали. Власть наверху разложилась до такой степени, что министров стали назначать враги, а ведь народ это видит, остро чувствует в залитом водой окопе, где вшей кормишь месяцами, нервы обнажены, перенатянуты, да ты и сам это знаешь. И, если болтают вокруг солдата, что немка – царицка с Распутиным спит, Николай не просыхает, а у него нет даже сухих портянок, да что – портянок, патронов порой нет, да еще мать пишет, что спуталась его Матрена с пленными австрийцами… А большевики провозглашают: земля – крестьянам! Землицу делить! Тут, хоть Троцкий, хоть Иванов – без разницы! Ему, солдатику, домой надо! И лучше- с винтовкой.

-Да-а-а… И повалили в тыл полки и дивизии.

– Ты-то, в Генштабе, как уцелел, говорят, там тоже красные учинили расправу?

– Было… Мы все, естественно, служить им отказались, но на службу, скорей по привычке, еще ходили. Однажды толпа солдат, во главе с каким-то долговязым латышом, обезоружив всех, погнали на вокзал, заперли в вагоны и,  ничего не объясняя, не дав даже воды, держали сутки. Потом тот же долговязый, явившись на заре с ротой солдат, открыв двери, дал команду: -Выходи! Кто будет работать в Генштабе и дальше –становись  налево, кто не желает служить новой власти, направо! -При этом он объявил, что они, то есть большевики, уже  научены быховским опытом и просто так никого не отпустят! У каждого кто-то из семьи уже у них под арестом, да и те, кто не пойдет, не проживут и полчаса. И точно, те, кто отходили вправо, тут же за углом кончались. Так погибли полковники Климов и Рутенберг…

– И ты, ты…, стал им служить? –Глеб, взволновавшись, привстал и непроизвольно поддел носком сапога что-то, белевшее под корягой и перед ними выкатился на траву вдруг начисто обглоданный и высушенный ветрами , сияя белизной, человечий череп. Крестинский, нагнувшись, со спокойным видом взял его рукой и развернул пустыми глазницами к себе. Помолчав, тихо сказал:

– А ты бы на моем месте… Они, оказалось, нашли в Туле моего больного отца и держали его в тюрьме. Три месяца, пока не умер…

– Прости, я не знал. Интересно, чей –наш, красный ? –Глеб угрюмо кивнул на страшную находку.