Красные партизаны на востоке России 1918–1922. Девиации, анархия и террор

В конце декабря 1919 года собралось расширенное заседание Алтайского губоргбюро РКП(б), участники которого обсудили телеграмму ВЧК об отмене смертной казни и постановили апеллировать к сибирским и центральным властям с просьбой разрешить применение смертной казни «ввиду начавшихся самосудов» и «бесчисленных запросов красноармейцев и партизан». Алтайские коммунисты уверяли, что в губернии «масса контр-революционеров[,] как местных, так [и] российских и заграничных», местное население и партизаны, «испытавшие особый ужас колчаковщины, возбуждены оставлением в живых палачей и предателей», а слухи об отмене смертной казни «уже вызвали массовые самосуды в уездах, сопряженные с возможностью гибели невинных» и вызывают недовольство [к] советской власти, подрывая доверие к ее органам[2467]. Центральные власти в ответ отнесли губернию к прифронтовой полосе, где применение смертной казни разрешалось.

Чем являлись партизаны, новое руководство Алтайской губернии представляло не понаслышке. Как вспоминал Родион Захаров, командиры 1‐го и 7‐го партизанских полков заключили пари, кто первым захватит губернский город (7‐й полк «Красных орлов» победил): «В то время настроение и дух партизан был таков, что[бы] Барнаул погромить…»[2468] Учреждение Барнаульского ревкома – шесть коммунистов и один левый эсер – произошло одновременно с занятием Барнаула 10 декабря 1919 года партизанами. По рассказу одного из партийных лидеров губернии, П. Г. Канцелярского, «…партизаны признавали власть только себя и требовали ввести в комитет 24‐х человек из своих представителей, в конце концов, так как по городу начались грабежи и разбои партизан и примазавшегося уголовного элемента[,] пришлось… принять в Комитет 12 человек представителей от партизан. Ревком осаждался потерпевшими, работать было очень трудно». В течение четырех дней ревком как мог «охранял город от грабежей», затем прибыл присланный политотделом 5‐й армии так называемый походный Сибревком, после чего партизанские делегаты отказались от работы и «положение сразу улучшилось»[2469]. Откровенно сообщал в мемуарах о неистовом грабеже Барнаула партизанами и сотнях арестованных ими горожан и член походного Сибревкома В. Б. Эльцин[2470].

Аналогичная ситуация была в Бийске. Упомянутый выше военком И. Я. Огородников из 1‐го Бийского полка Галанина, формировавшегося как раз в захваченном городе, вспоминал о ситуации декабря 1919 года: «Не придется пройти молчанием, что делали наши товарищи в городе Бийске. Здесь отряды были разношерстные. Тов. Галанин все время называл [их] [„]шабурное (по названию дешевой верхней одежды из домотканой ткани, что показывало пренебрежение Галанина к тем, кто хотел прежде всего приодеться. – А. Т.) войско[“], а также в наши ряды вливались бийские местные граждане. Тоже сколько хотите таскали с квартир ценные вещи, серебро, золото, хорошую одежду. Арестовывали разных чиновников, офицеров. Таскали в штаб арестованных[, а] из штаба полка партиями отправляли в тюрьму. Террора уже не было. Я впервые увидел у тов. Галанина золотые часы… Потом полковничье пальто серое, тоже у тов. Галанина. Зашел к ним на склад посмотреть, какой только мелочи не было натаскано. <…> Силы за собой [у меня] нет никакой, ребятки новые. Так приходилось молчать[,] где и не так дело идет»[2471].

Материалы Алтайского губоргбюро РКП(б) говорят о продолжительном бессилии «новорожденных» советских властей навести порядок в районах, контролируемых партизанами. Так, накануне Нового года партизаны открыли беспорядочную и бесцельную пальбу по Бийску, а 3 марта 1920 года бийские власти отмечали, что «партизаны в каждой деревне устанавливают свои порядки»[2472]. Губбюро 29 января того же года постановило заменить председателя Бийского уездного ревкома А. И. Попова, как не справившегося, П. Чукмасовым, однако 14 мая, отметив, что политическое положение в уезде не улучшилось, решило заменить весь состав уревкома[2473].

Коммунист П. Малиновский 6 января 1920 года докладывал барнаульским товарищам о поездке в уездный город Камень, захваченный 28 ноября 6‐м Кулундинским полком С. Т. Шевченко, 1‐м батальоном К. А. Линника из 7‐го полка «Красных орлов» и 8‐м Бурлинским полком М. Д. Чулкова: «Все места в советских учреждениях заняты повстанцами, которые стараются никаго других не пустить. Ревкома нет. <…> Повстанцы относятся враждебно к российским товарищам… На собрании командного состава партизан вынесено решение независимой от Российской власти работы. Положение в г[ороде] Камне угрожающее, может быть столкновение. Все работники Ревкома записались в партизанские отряды, иначе работать не дают. Руководителями власти там являются два анархиста[:] Воронов и Гайлит». Губоргбюро постановило передать финансовый отдел уездным большевикам, денег партизанам не давать, а Каменскому уездбюро РКП(б) аккуратно рекомендовало «держаться выжидательной политики, когда местная [партизанская] власть сама себя изживет»[2474].