Красные партизаны на востоке России 1918–1922. Девиации, анархия и террор

Иные современные исследователи поверхностно оценивают красный бандитизм, полагая его кратковременным и не очень кровопролитным, при этом предлагая чрезвычайно упрощенные объяснения данного феномена. Так, А. М. Плеханов считает красный бандитизм ответом на советский бюрократизм, а К. Н. Габушин видит его причины в низких моральных качествах коммунистов[2709]. А ведь красному бандитизму как заметному и специфическому явлению в постсоветский период оказались посвящены обстоятельные труды, достаточно давние, но сохраняющие свое первостепенное значение[2710]. Уже тогда В. И. Шишкин выделил и поныне актуальные задачи для исследователей: «…выяснить причины возникновения красного бандитизма, его масштабы и формы выражения, динамику краснобандитских акций и судьбу этого явления в целом: сошло ли оно на нет стихийным путем; было ли ликвидировано властями, и если да, то когда и каким образом; или же власти адаптировали его для решения своих проблем, главнейшей из которых, как всегда, была задача подавления народного сопротивления?»[2711]

В одной из своих статей я рассматриваю красный бандитизм как сущностную черту раннего советского режима, характерную уже для первых месяцев большевистской власти[2712], покрывавшей и убийства министров Шингарёва и Кокошкина балтийскими матросами-анархистами, и массовые классовые расправы, совершенные отрядом П. Е. Дыбенко на псковском направлении в марте 1918 года, и казни сотен «буржуев» в Крыму[2713]. Власть на местах, нередко представленная бывшими партизанами и военнослужащими как работниками партийно-советских и чекистско-милицейских учреждений (а по факту еще и как членами местных коммунистических ячеек), активно сводила личные счеты со всеми сторонниками прежнего режима. Власти же губернского уровня на произвол мелкого начальства и комячеек зачастую обращали мало внимания, благосклонно воспринимая идею о том, что расправу с классовыми врагами, пусть и амнистированными, следует продолжать и по окончании политики военного коммунизма, но уже неофициально – закрывая глаза на подобное «выпускание пара» революционными массами. Часть губернских вождей, несомненно, даже поощряла красных бандитов, видя в их деятельности способ «правильного» завершения Гражданской войны.

Причины и масштабы красного бандитизма были прекрасно известны властям с первых месяцев его активности. Надо полагать, А. П. Угроватов неточен, относя начало красного бандитизма в Сибири в целом к концу 1920 года (по мнению В. И. Шишкина, он начался с подавления восстаний на Алтае летом того года, А. П. Шекшеев отмечает его проявления несколько ранее[2714]). На деле уже с начала года новая власть активно уничтожала своих противников в неофициальном порядке, особенно часто применяя формулу «при попытке к бегству»[2715]. Наиболее выделялась милиция, которая формировалась в значительной мере из партизан и являлась самой массовой правоохранительной структурой. Милиция была непременным участником и активным организатором массовых бессудных расправ над «гадами».

Чекисты в сводке за 15 апреля – 1 мая 1920 года сообщали: «…в некоторых уездах, например Кузнецком, действия милиции по отношению к населению преступны: на ст[анци]и Бочаты милиция пьянствует[,] и население с ужасом говорит о деяниях бочатской милиции, которая в течение последних месяцев… расстреляла на горке, возле с[ела] Бочат 128 человек под видом побегов. Крестьяне категорически утверждают, что огромное большинство расстрелянных были задержаны или самой милицией, или по доносу крестьян, сводивших личные счеты. В Кузнецкую уездную милицию проникло много партизан, благодаря чему расстрелы под видом побегов до сего времени ими производятся…»[2716] Как отмечалось в отчете Алтайского губотдела юстиции за май того же года, милицейские дознания «нередко прекращаются в самом начале с указанием, что арестованный при попытке к бегству расстрелян»[2717]. Енисейский губревком той же весной сообщал, что в Александровской волости Красноярского уезда во главе волревкома и военкомиссариата «стоят бывшие партизаны… на ответственных и рядовых постах в волости поставили своих людей и действуют по[-]партизански… без всякого следствия арестовывают людей, самостоятельно отбирают имущество и расстреливают»[2718].