Красные

Итак, эксперименты начались. Богдановский кружок «физиологического коллективизма» проводил их с перерывами до конца 1925 года. Эти «операции» не отличались большой сложностью. Сначала из локтевой вены донора брали кровь и переливали ее в стерильную банку. Затем в нее добавляли консервирующий раствор. Такую же процедуру проделывали со вторым участником переливания. После этого тут же им вливали кровь друг друга. Все эти манипуляции старались производить как можно быстрее — при хранении кровь начинала свертываться и в ней могли размножаться болезнетворные микробы.

Как отмечал позже Богданов, они проводили эксперименты «в сущности, ничтожными средствами… не имея ни своей лаборатории, ни инструментов для наиболее точных способов объективного детального исследования, например, процессов жизнеобмена. Мы и экспериментировали прямо на людях, не делая предварительных опытов на животных, в значительной мере именно потому, что наши средства нам этого не позволяли».

В своей книге «Борьба за жизнеспособность», вышедшей в 1927 году, Богданов описал процедуры по переливанию крови, зашифровав их участников под латинскими буквами. Впрочем, некоторые из них легко «расшифровываются»: «литератор X» — это сам Богданов, а «врач Z» — Семен Малолетков. Часто в переливаниях принимал участие и «студент А». До ноября 1925 года состоялись 10 «операций», в которых приняли участие 11 человек. Богданов участвовал в шести из них. Причем в первых четырех — самых рискованных — без перерыва. «Студент А» принял участие в трех «операциях», остальные — в одной-двух.

В семейном архиве Богданова сохранилось несколько любопытных записок, опубликованных историком и экономистом Владимиром Клебанером, родственником ученого. В феврале 1924 года, видимо, после второй «операции», Богданов писал: «Операция полуудалась. У меня около 700 куб. см чужой крови. Будем наблюдать. Но вообще были неудачи: на мне и моем компаньоне учились [или научились; в источнике неразборчиво. — Е. М.]. С другими будет легче и лучше; а я месяца на 2–3 для опытов негоден».

«Негодность» Богданова заключалась в том, что при первых двух переливаниях он потерял много крови (около 700 «кубиков»). 29 марта 1925 года Богданов отдал максимальное для первых опытов количество крови — 830 «кубиков». Вскоре после этого он писал: «У меня в обоих ранках не блестяще, но понемногу инфильтрат всасывается».

Наконец, в записке от 27 сентября 1925 года он сообщает: «Повторная операция д-ра Малолеткова назначена в воскресенье 29-го в 4 часа дня». Во время этого переливания был поставлен своеобразный «рекорд» по обмену кровью: в два приема — по 1300–1350 см³.

Каковы же были результаты этих экспериментов? Богданов считал, что после переливаний «улучшается состояние сосудов при атеросклерозе, достигается значительное улучшение в общем состоянии больных с резко выраженными явлениями раковой кахексии, ускоряется и активизируется процесс заживления ран, создается возможность благополучной ликвидации септического процесса».

Интересное свидетельство оставил друг Богданова Леонид Красин, приехавший осенью 1925 года в Москву из Парижа, где служил полпредом СССР. Красин страдал анемией (или, возможно, лейкемией) и долго лечился от этого недуга. Врачи считали, что он стал следствием перенесенной им малярии. 4 декабря 1925 года в письме жене из Москвы, поделившись с нею информацией о своем состоянии здоровья, Красин писал:

«Затем пошел к А. А. Богданову. Прежде всего сам он и Нат[алья] Богд[ановна] имеют вид великолепный, я считаю, что он помолодел если не на 10, то на 7 или на 5 лет наверняка. Недавно (с мес[яц] наз[ад]) сделал себе второе переливание и сейчас фотография [очевидно, рентген. — Е. М.] констатирует у него даже уменьшение диаметра аорты! Вещь до сих пор невероятная, но факт, и, кроме того, ему совершенно соответствует его самочувствие: по забывчивости иногда взбегает на 4–5 этаж! Нат[алья] Богд[ановна] чувствует себя тоже хорошо — у ней [так к тексте. — Е. М.] исчезли подагрические явл[ения] на ногах: раньше она заказывала ботинки по особой мерке, сейчас носит нормальные. Операции до сих пор произведены 6 парам, и ни в одном случае не получилось никакого отрицательного результата. Технику тоже усовершенствовали, сперва переливали 350–400 гр[амм], а на последней] операции, изменив вид иголок, вкатили сразу 1250 гр[амм], т[о] е[сть] попросту обменяли у двух людей 1/4 всего содержания их крови».

По словам Красина, Богданов сначала «не проявил никакого энтузиазма в смысле пользования переливанием» и посоветовал ему ехать лечиться в Париж и Лондон, «где наука о крови, особенно с войны, сильно двинулась вперед». Однако потом «уже определенно предложил сделать мне переливание: уже одно то, что в 700–800 куб. см я получу запас свежих шариков и гемоглобину = 85, что дает мне возможность лучше перенести переезд и начать климатическое и иное лечение с сильно укрепившимся организмом».