Красный лорд. Невероятная судьба революционера, замнаркома, флотоводца, редактора, писателя, дипломата и невозвращенца Фёдора Фёдоровича Раскольников

Таким образом, заседания «Напостовской группы» отличались тем, что на них всё говорилось прямо и откровенно. «Демагогия, оппортунизм и подобного рода вещи не допускались. Это, конечно, не значит, что группа не принимала оппортунистических решений. Но когда она это по тем или иным соображениям делала, то такое решение не прикрывалось псевдо-идеологическими или какими-нибудь другими ложными мотивами.

Так как Ф. Ф. Раскольников был, если не официальным, то фактическим руководителем „Напостовской группы“, то о нём надо сказать несколько слов… После Октябрьского переворота он был заместителем Наркома по морским делам, а в 1920 году командовал Балтийским флотом. С 1921 по 1923 год он был советским послом в Афганистане, а потом, недолгое время, редактором „Красной Нови“. Нетрудно заметить, что такого рода посты, включая посты дипломатические, означали не повышение, а понижение в его политической карьере. Понижение и фактическое отстранение Раскольникова от руководящей политической работы после двадцатого года объяснялось тем, что он был тоже революционером старого типа. Хотя он никогда не примыкал ни к какой оппозиционной группе, не разделял полностью линии партии и был — хотя и этого не высказывал публично, — принципиальным противником НЭПа. Были у него и другие разногласия идеологического порядка с партией, особенно с Лениным, который его очень ценил и любил, но с которым он постоянно спорил…»

Раскольников в те годы со многими спорил или же просто не очень дружил — с Михаилом Булгаковым, например, с Григорием Зиновьевым и некоторыми другими. Писал о тех, кто жил с ним рядом, а также о тех, кто уже скончался, хотя очерки о них почему-то в печать не пускали. Это были работы о ведущих поэтах Советской страны Сергее Есенине и Владимире Маяковском. Ну и, конечно же, о состоявшейся революции и социализме. Вот некоторые из высказываний Раскольникова на эти темы:

«Революция — это огромный прожектор, освещающий всю глубину природы, человека и общества».

«Социализм — это учение, которое обязательно должно быть согрето любовью к людям. При наличии слепой, фантастической веры без любви получится Торквемада».

«Подлинный революционер — это тот, кто ни при каких обстоятельствах не падает духом…»

А в 1927 году популярный фельетонист Юрий Олеша становится знаменитым прозаиком и в журнале «Красная новь» появилась его удивительная повесть «Зависть», которая вся, словно большое поэтическое стихотворение, была наполнена цветами и листьями, а также метафорами и изяществом, чему предшествовало чтение этого произведения на квартире Валентина Петровича Катаева, отмеченное в мемуарах сразу нескольких мемуаристов. В тот вечер у него собралось несколько молодых писателей и критиков, а также прибыл сменивший Александра Воронского новый главный редактор журнала, которым тогда уже и был Фёдор Фёдорович Раскольников.

Как писал в своём знаменитом романе-кроссворде «Алмазный мой венец» Валентин Катаев, «на город обрушился потоп, и ключик был уверен, что какие-то высшие силы природы сводят с ним счёты.

Он покорно стоял у окна и смотрел на текущую реку переулка.

Уже почти совсем смеркалось. Ливень продолжался с прежней силой, и конца ему не предвиделось.

И вдруг из-за угла в переулок въехала открытая машина, которая, раскидывая по сторонам волны, как моторная лодка, не подъехала, а скорее подплыла к нашему дому. В машине сидел в блестящем дождевом плаще с капюшоном главный редактор.

В этот вечер ключик был посрамлён как пророк-провидец, но зато родился как знаменитый писатель.

Преодолев страх, он раскрыл свою рукопись и произнёс первую фразу своей повести:

„Он поёт по утрам в клозете“.

Хорошенькое начало!

Против всяких ожиданий именно эта криминальная фраза привела редактора в восторг. Он даже взвизгнул от удовольствия. А всё дальнейшее пошло уже как по маслу. Почуяв успех, ключик читал с подъёмом, уверенно, в наиболее удачных местах пуская в ход свой патетический польский акцент с некоторой победоносной шепелявостью.

Никогда ещё не был он так обаятелен.

Отбрасывая в сторону прочитанные листы жестом гения, он оглядывал слушателей и делал короткие паузы.

Чтение длилось до рассвета, и никто не проронил ни слова до самого конца…

Главный редактор был в таком восторге, что вцепился в рукопись и ни за что не хотел её отдать, хотя ключик и умолял оставить её хотя бы на два дня, чтобы кое-где пошлифовать стиль. Редактор был неумолим и при свете утренней зари, так прозрачно и нежно разгоравшейся на расчистившемся небе, умчался на своей машине, прижимая к груди драгоценную рукопись…»

Ключик — это Юрий Карлович Олеша, а главный редактор — Фёдор Фёдорович Раскольников.

Решение о публикации «Зависти» было принято сразу же после того, как Олеша дочитал её до конца; ради напечатания этой повести Раскольников перекроил два уже подготовленных к выпуску ближайших номера «Красной нови».