Красный лорд. Невероятная судьба революционера, замнаркома, флотоводца, редактора, писателя, дипломата и невозвращенца Фёдора Фёдоровича Раскольников

Но жизнь, тем не менее, продолжалась, и надо было думать о делах насущных…

Начиная работать в Болгарии, он видел свою задачу в том, чтобы, содействуя восстановлению былых близких отношений между Болгарией и Россией, прерванных мировой войной, в то же время всеми возможными мерами мешать соединению Болгарии в политический и военный блок с фашистской Германией. В своих отчётах, представляемых в НКИД, он постоянно подчеркивал эту направленность дипломатических усилий в Болгарии, отчёты принимались без оговорок, во всяком случае, никаких претензий ему не заявляли. Хотя и проводить эту линию было очень и очень непросто…

Всё это время Раскольникова осаждали просьбами дать свои произведения для издания на болгарском языке, разрешить постановку его пьесы «Робеспьер», болгарские литераторы присылали ему свои труды на рецензию. Газета «Нови дни» печатала воспоминания Раскольникова о борьбе против белогвардейцев на Волге. В прессе часто публиковались доброжелательные статьи о советском полпреде, интервью с ним и его супругой.

Накануне нового 1935 года газеты «Утро» и «Камбана» подготовили развернутое интервью с Раскольниковым, которое было опубликовано в их новогодних выпусках вместе с фотографиями советского полпреда. «В предстоящем 1935 году, — отмечал Раскольников в обращении к болгарским читателям, — мы должны укрепить культурные, хозяйственные и политические отношения между Болгарией и Советским Союзом. Я надеюсь, что искренние чувства симпатии к болгарскому народу, с которыми я приехал в вашу страну, найдут ответный отклик».

И этот отклик Раскольников вскоре увидел, причём на страницах правительственной газеты «Ла Бюлгари», которая признавала: «Редко иностранный дипломат принимается у нас с таким интересом и такой живой симпатией, как полпред Советского Союза. И эти симпатии в равной степени относятся как к личности Раскольникова, так и к представителю братского народа, который занимает в наших душах и сердцах, в нашей общественной и культурной жизни огромное место».

Этот отклик не мог беспокоить надзирательные органы Софии да и всей Болгарии в целом. «Болгарская пресса в руках Раскольникова», — с тревогой отмечается в рапорте полиции, предлагавшей незамедлительно принять меры с целью разрушения тех представлений об СССР, которые создает Раскольников.

«В Болгарии Раскольников нашёл то, что нигде не встречал — люди сами идут ему навстречу». Журналисты как будто соревновались между собой в том, кто больше успел узнать Раскольниковых, жители Софии искренне приветствовали советского полпреда, где бы он ни появлялся.

В нарушение дипломатического иммунитета с особой тщательностью полицейские агенты обыскали багаж Раскольниковых — искали запрещённую к распространению в Болгарии революционную литературу.

Таковой не оказалось.

Болгарская полиция установила, что за Раскольниковым ведёт постоянное наблюдение один из сотрудников советского полпредства. Не осталось незамеченным также то обстоятельство, что мать Раскольникова с ноября 1934 года так и не получила разрешение в Советском Союзе приехать к сыну, а её письма были вымараны советской цензурой. Постоянное наблюдение за Раскольниковым привело дирекцию полиции к убеждению, что «товарищ Раскольников не имеет 100 % пролетарского доверия у своего руководства».

А вот какая характеристика на Раскольникова была подшита в его досье: «Неглупый человек. Достаточно отшлифован для своей дипломатической карьеры и умеет держаться в любом обществе. Он прекрасно знает, что нарушение общепринятых правил этикета, которое он себе позволит, ему простят как дипломату новой формации, а известными кругами это будет даже приветствоваться. Энергичен. Для чисто партийной работы в Советской России он не был бы годен, так как он ближе к буржуазии, чем к пролетариату. Он предан пролетариату только до тех пор, пока пролетариат связывает его с прошлым и позволяет вести ему буржуазный образ жизни».

Руководители болгарской полиции правильно поняли, что советский полпред больше не революционер. Трудно сказать, когда началась эволюция взглядов Раскольникова, однако очевидно, что именно пребывание в Болгарии позволило ему убедиться в том, что принцип революционной целесообразности, положенный в основу советской внешней политики взамен отброшенных вечных внешнеполитических интересов, ошибочен. В формировании общественного настроения в Болгарии определяющей оказалась не классовая ненависть, а традиционное русофильство, дух славянской солидарности и братства.