Красный лорд. Невероятная судьба революционера, замнаркома, флотоводца, редактора, писателя, дипломата и невозвращенца Фёдора Фёдоровича Раскольников

Мохаммед Али, которому предстояло стать первым резидентом Коминтерна в Афганистане, просил представителя Коминтерна в Афганистане Раскольникова выделить на первые три месяца 10 тысяч рупий. Сверх этой суммы 12 тысяч рупий Али планировал в виде ежегодной субсидии выплатить руководству «Комитета сподвижников священной войны».

Фактически денег на поддержку антибританской борьбы пуштунских племён «независимой» полосы полпредство РСФСР тратило значительно больше. По данным английской разведки, с октября 1922 до октября 1923 года Фёдор Раскольников потратил на эти цели 800 тысяч афганских рупий (по курсу кабульских менял той поры — около 320 тысяч рублей золотом).

Антибританская деятельность Коминтерна в зоне пуштунских племён потребовала больших средств, которые ваххабиты и их сторонники получили в необходимом количестве. Так, к декабрю 1924 года хайберская группа истратила 12 447 фунтов стерлингов, а ванская — 4216 фунтов стерлингов.

* * *

Афганистан того времени был совсем небогатой страной, в которой ещё и шли реформы с попеременной стрельбой. Тем не менее, узнав о голоде в России, эмир Афганистана Аманулла-хан умудрился собрать 100 000 пудов пшеницы, и 3 февраля накладные на эту пшеницу были торжественно вручены нашему полпреду в Кабуле Фёдору Раскольникову. Но передать мало — надо ведь ещё доставить эту пшеницу до голодающих. Самолётов грузовых ещё нет, ближайшая железнодорожная ветка в Бухаре, но её повредили басмачи. А пшеницу уже ожидает нанятый у местных жителей караван, о чём позаботился эмир, отправив заблаговременно посла Гулям Наби-хана с 11 000 золотыми рублями. Посол ехал в Москву и по пути заранее улаживал все возможные логистические затруднения.

Груз доставили в Бухару, откуда потом он поехал через Ташкент — Оренбург — Самару — в Казань. В Оренбурге и Самаре пшеницу выдавали детдомам наши полпреды.

* * *

В 1922 году Российское представительство получило под своё размещение новый двухэтажный особняк на набережной реки Кабула в столичном районе Шир-Дарваз, напротив мечети Шах-до-Шамшира. А в 1923 году Фёдор Фёдорович переехал в другой пригород Кабула — Патман, где ему сначала предоставили «небольшой дом министра двора», а чуть позже — «очаровательную, выкрашенную в голубой цвет, только что выстроенную дачу незамужней сестры эмира». Щедрость Амануллы была явно следствием и того, что немного ранее афганской миссии в Москве был предоставлен добротный особняк бывшего тайного советника Д. Г. Волкова на Поварской, который сначала привели в порядок, меблировали, декорировали старыми картинами и ценным антиквариатом. (Там, говорят, были вещи, якобы принадлежавшие даже самому Наполеону.)

21 мая 1923 года Владимир Владимирович Маяковский в своём огромном (по объёму) стихотворении «Керзон» вернётся к той советской миссии, которую он два года назад провожал с дипломатическим поездом на московском вокзале, а точнее — к её руководителю, Фёдору Фёдоровичу Раскольникову. Приведём здесь две строфы из этого стихотворения, где упоминается имя российского полпреда:

…Во всяких разговорах
Керзонья тактика —
передёрнуть
парочку фактиков.
Напишут бумажку,
подпишутся:
«Раскольников»,
и Керзон
на НКИД врёт,
как на покойников…
Снится
за ночь
Керзону
раз сто,
как Шумяцкий
с Раскольниковым
подымают Восток,
и от гордой
Британской
империи
летят
по ветру
пух и перья…

(Шумяцкий Борис Захарович — советский работник, полномочный представитель СССР в Иране. В ноте от 29 мая 1923 года Керзон требовал от Советского правительства отзыва Шумяцкого из Ирана и Раскольникова из Афганистана.)

В своей книге «Афганистан и английский ультиматум», выпущенной в 1924 году в Москве издательствами «Главполитпросвет» и «Красная Новь», Раскольников не просто раскрывает стороны международной политики того времени, но ещё и демонстрирует своё литературное мастерство, которое он представляет читателю даже при написании не художественной книги. «Афганистан, — пишет он, — представляет сужающийся к северо-востоку треугольник с рваными краями, вклинившийся между советской средней Азией, Персией и англо-индийской империей, причём персидская граница составляет основу треугольника, граница с СССР — короткую, а с Индией — более длинную стороны его. От восточной вершины треугольника ещё дальше на восток отходит узким язычком Вахан, разделяющий советские Памиры и подвластные англичанам княжества крайнего севера Индии…»

Далее в этой книге Фёдор рассказывает о чертах окружающего его народа, живописно изображая не столько их внешность, сколько их свойства и характер: