Красный лорд. Невероятная судьба революционера, замнаркома, флотоводца, редактора, писателя, дипломата и невозвращенца Фёдора Фёдоровича Раскольников

«Афганцы обладают определёнными расовыми чертами, выработанными суровыми условиями борьбы за существование и общественного производства. Окончательную „шлифовку“ афганскому народу дало его историческое прошлое. Поставленные у самых ворот Индии, афганцы то служили привратниками Индии, отражая шедшие с запада завоевательные волны, то присоединялись к ним в походе на плодородные долины Инда и Ганга. Так, в конечном итоге они приобрели уменье действовать крупными массами, способность подчиняться крепкой военной организации, что в сочетании с силой, выносливостью и мужеством делает из афганца непобедимого воина, великолепно приспособленного к горной войне».

Попутно он раскрывает суть выдвигаемого англичанами Афганистану ультиматума, сравнивая его с теми же условиями, которые Британия не так давно выдвигала России:

«Английский ультиматум, предъявленный Афганистану в декабре 1923 года, имеет много общего с майским ультиматумом Керзона, адресованным Советской России. И там, и тут англичане пытались взять на испуг и принудить соответствующее правительство к отказу от самостоятельной внешней политики на Востоке. Эти Керзоновские ультиматумы, по существу, просто блеф. Подобно тому, как в мае Англия была не в состоянии произвести новую интервенцию против Советской России, точно так же в данный момент Англия не может вести войну с Афганистаном. Прежде всего, общее международное положение Англии и глубокий внутренний кризис, создавшийся в связи с недавним поражением оголтелых консерваторов керзоновского типа, и с победой рабочей партии, образовавшей правительство Макдональда — все эти объективные условия, вместе взятые, не могут позволить Англии роскошь новой войны…»

Видя, какая большая работа была проделана Раскольниковым при написании этой серьёзной книги (а он за время своего пребывания в Афганистане написал ещё книгу «Кронштадт и Питер в 1917 году» и ряд других публицистических работ), понимаешь, что два года, проведённые им на афганской земли, не были временем отдыха и безделья. Он действительно совершенствовал своё литературное мастерство. И глядя на объёмы совершаемой Раскольниковым работы в Афганистане, кажется абсолютно неестественным утверждение о постоянных пьянках и загулах Фёдора Фёдоровича, которые то и дело встречаются у некоторых авторов, сочиняющих его биографию. Помимо постоянных контактов с афганским руководством и представителями местных политических организаций, Фёдор и Лариса работали там ещё и над своими книгами, которые каждым своим словом содействовали имиджу России и её сближению с Афганистаном.

23 июля 1923 года, благодаря активной деятельности Фёдора Фёдоровича на ниве сближения Москвы с Кабулом, были установлены прочные дипломатические отношения Афганистана с СССР. А 16 августа этого же года на заседании Политбюро ЦК РКП(б) было принято решение: «В виде исключения разрешить т. Раскольникову принять орден от афганского правительства, как правительства угнетённой капитализмом страны».

Раскольников, надо сказать, этот орден действительно заслужил. Хотя назначение для бывшего командующего Балтийским флотом на должность полпреда в далёкой от России и морей стране фактически является политической ссылкой за его ошибки и просчёты, приведшие, по мнению партийного руководства страны, к Кронштадтскому выступлению.

* * *

…Так сбылась мечта Ларисы Рейснер увидеть любимую Гумилёвым Персию, воспетую им в своих стихах и подаренную ей во время их прощания. Что же касается романа Ларисы с Гумилёвым, случившимся ещё в 1916–1917 годах, то Раскольникову о нём всё было давным-давно известно. Нельзя исключить, что среди бумаг жены он отыскал любовные письма Николая Степановича и посвящённые ей стихи, а также её письма и стихи, в которых она называла Гумилёва Гафизом — по имени знаменитого персидского поэта XIV столетия. В одном из своих стихотворений она ему писала:

Не дорожи теплом ночлега,
Меха любимые надень.
Сегодня ночь, как лунный день,
Встаёт из мраморного снега.
Ты узнаёшь подвижный свет
И распростёртые поляны.
И дым жилья, как дым кальяна,
Тобою вызванный, поэт.

А утром розовым и сизым,

Когда обратный начат путь,
Чья гордая уступит грудь
Певучей радости Гафиза?

Раскольников не знал, что использованный им термин «гумилёвщина» для его жены — категорически неприемлем, а он, по-прежнему ничего не постигая, продолжал поучать свою супругу: «Больше всего бойся рецидивов нездоровых куртизанских порывов. Имей в виду, что гумилёвщина — это погоня за сильными чувственными ощущениями вне семьи…»