Краткая история театра

[118] «Танкард-Стрит-театр» в Ипсвиче, где в 1741 году, при директоре Генри Джиффарде, дебютировал Гаррик. Гравюра из книги Роберта Уилкинсона Theatrum illustrata. 1825

[119] Дэвид Гаррик, главная фигура английской сцены в 1741–1776 годах, и его жена Ева Мария Вайгель. Портрет работы Уильяма Хогарта

На этой танцовщице из «Хеймаркет-Театра», где ее называли мадам Виолеттой, Гаррик женился в 1749 году.

Любовь за любовь вышла в Герцогском театре в Линкольнс-Инн-Филдс, где тридцать лет спустя Джон Рич поставил Оперу нищего Джона Гея. Рич, отвечавший за строительство первого здания «Ковент-Гардена», – важная фигура в истории английской сцены. Под сценическим псевдонимом Лун он выступал в амплуа Арлекина [115] в привезенных из Франции Итальянских ночных сценах, причем образ традиционной маски в этом отголоске комедии дель арте был заметно преображенным, равно как в спектаклях вроде Арлекина доктора Фауста и Арлекина Джека Шеппарда и в популярных представлениях рождественской пантомимы, непременно включавших в себя номера арлекинады. Среди персонажей этого типично английского народного действа переродившийся Арлекин занял почетное место, став едва ли не самым характерным и узнаваемым из них.

Сферу архитектуры существенные перемены затронули несколько позднее, в первые десятилетия XVIII века. Типовая планировка театров георгианской эпохи, первым из которых стал Малый театр Поттера на Хеймаркет («Королевский Хеймаркет-Театр»), взяла от стилистики итальянской оперы не много, меньше, чем театры других стран. Возможно, причиной тому – упрямая приверженность британского гения драматической, а не оперной сцене. Малый театр, а вслед за ним и другие, построенные в том же стиле, представлял собой компактное, строгое и элегантное здание с ярусными ложами, поднимавшимися прямо от сцены [116], и дверями просцениума, выходившими на узкую авансцену. Декорации по-прежнему писались на плоском заднике. Зрительный зал освещался потолочными люстрами с восковыми или сальными свечами, а занавес в портальной арке поднимался и опускался только в начале и конце представления. В 1730 году было введено важное новшество: музыкальный ансамбль поместили в оркестровую яму перед сценой.

[120] Объемная декорация (cut-out) Филипа Джеймса де Лутербурга, художника из Эльзаса, учившегося в Париже и в Италии

Будучи главным декоратором «Друри-Лейна» при Гаррике и, позднее, при Шеридане, Лутербург основательно реформировал освещение и сценографию театра. Поместив прожекторы за портальной аркой, он добился того, что актеры стали выглядеть так, как будто находятся внутри картины, что еще больше ослабило функцию и без того утратившей былое значение авансцены. Придуманные им спецэффекты – пожары, ураганы, тучи, извержения вулканов – вызывали всеобщее восхищение.

[121] Пег Воффингтон в роли госпожи Форд в комедии Виндзорские насмешницы. Портрет работы Эдварда Хейтли. 1751

Количество зрителей возросло, но упал уровень их вкусовых притязаний. Компенсацией для тех, кто приходил на спектакли по билетам за полцены после поднятия занавеса, служил вновь введенный финальный дивертисмент. Однако публике этого было мало: комедиям она предпочитала сентиментальность, трагедиям – пафос. Первую пьесу в новом духе – она называлась Последняя хитрость любви – написал Колли Сиббер [117]. Лучшим произведением этого драматурга, в течение многих лет исполнявшего должность директора «Друри-Лейна», считается комедия Неосторожный муж. Непревзойденный щеголь, но очень плохой поэт, Сиббер остался в истории благодаря своим мемуарам, а также обновленной версии Ричарда III, чей текст содержит часто цитируемые строки: «Голову ему долой! С Бэкингемом покончили!» и «Вот Ричард снова стал собой». Именно в таком виде на протяжении полутора веков эту историческую пьесу играли перед публикой.

[122] Китти Клайв в роли Изабеллы в Старых развратниках Филдинга. Гравюра. 1750

Лучше всего Клайв удавались роли в фарсах и бурлесках.

[123] Чарльз Маклин в роли Шейлока в постановке Венецианского купца на сцене «Друри-Лейна». Гравюра Уильяма Наттера с картины Джона Бойна. 1741